Лейтенантами не рождаются - страница 11

Вернувшись в село, я промолчал об этом инциденте, так как не знал, как воспримет командование мое похождение. Однако послал к вышке отделение разведчиков и приказал им организовать наблюдение за противником.

Немцы продолжали отходить, оставляя населенные пункты. Пытаясь уточнить пути их следования и выяснить, какие впередилежащие села свободны от немцев, где они готовят оборону, их тактические и огневые ловушки, я на машине выехал в ночную неизвестность, взяв с собой отделение разведчиков. Не доезжая до ближайшего крупного населенного пункта примерно километра полтора, мы вышли из машины и пешком направились к домам на окраине села. Постучав в ближайшем доме в дверь, не получили ответа. Начали беспокоиться и приготовились к бою. Но опасения были напрасными. Вскоре за дверью послышался женский голос: «Кто стучит и что надо?» Мы ответили: «Свои». «А кто такие — свои?» Хозяйка, действительно, не могла понять, кто мы: немцы, поляки, полицаи? Она не могла представить, что в дверь стучат советские разведчики.

Когда кое-как разобрались, кто есть кто, я спросил хозяйку, есть ли немцы в селе? Она пояснила, что в центре, около церкви, там, где живет староста и находится полицейское управление, с вечера стояли бронемашины, бронетранспортеры и было много немцев. Я спросил: «А рядом в домах есть немцы?» Она показала на один из домов и заметила, что вечером к Марийке заходил солдат, а поскольку она баба молодая и безотказная, он и ночевать у нее остался. Я попросил ее одеться и пойти с нами. Подойдя к дому, попросил ее постучать в дверь и сказать, чтобы пустила ее к себе, так как, мол, страшно оставаться одной дома. Она постучала. Долго не открывали и никто не подавал голоса. Наконец, через дверь услышали голос Марийки: «Кто там, чего надо?» «Марийка, открой, это я, Оксана, твоя соседка, мне страшно одной». Препирательство шло несколько минут, наконец дверь открылась.

Зажав Марийке рот и пригрозив пистолетом, мы ввалились в избу. Оглядевшись, мы стали глазами искать немца. В углу, при входе, стоял карабин, лежала сумка с гранатами, висела шинель, а немца не было. Подойдя к кровати и подняв одеяло, увидели голого фрица, утонувшего в перине.

Стегнули его ремнем, он выскочил из кровати, растерялся и задрожал. Голый мужчина в кругу неизвестных людей, а тем более врагов, от которых ожидать можно всего, что угодно. Я представляю, какое у него было самочувствие — отвратительное.

Одевшись, немец опустился на колени и начал просить, умолять сохранить ему жизнь. И все время твердил: «Гитлер — капут, война — капут, я не немец, я поляк».

Позднее, будучи в нашем расположении, этот поляк бродил по нашим квартирам и был рад, что попал в плен. Впоследствии он уехал служить в Войско Польское. Польская армия совместно с нашими войсками освобождала свою родину от немецких захватчиков.

Вытесняя немцев на запад, именно вытесняя, а не уничтожая, мы продвигались по излучине Дона по направлению к городу Каменску, пытаясь «оседлать» единственную железнодорожную магистраль, по которой немцы подвозили пополнение в живой силе и технике.

В 1942–1943 гг. таких крупных операций с окружением немецких войск, как под Сталинградом, больше не было. До Каменска оставалось каких-то 30 километров, но сделать бросок и захватить город у нас уже не хватало сил. В прошедших боях мы понесли серьезные потери, а поступления свежих сил и новой техники еще не было.

После злополучного боя под конзаводом № 4 мы повернули на юго-восток и стали угрожать взять город в «клещи». Помню, в одну из ночей меня вызвал начальник штаба по разведке майор Погребной и поставил задачу — срочно провести разведку в направлении Каменска. Вводя в курс оперативной обстановки, он объяснил, что впереди по гребню холма, где утром шел бой, стоят наши танки. Чуть впереди два сгоревших немецких танка и один бронетранспортер. Между нашим селом и танками, на мосту через речку, расположился наш пост. Майор назвал пароль и ответ. За танками впереди была неизвестность.

Я взял два взвода разведчиков, объяснил им задачу, порядок движения, связи и сигналы, и мы в темноте выступили в путь. Нас догнал старший лейтенант Даулеталеев, оперативный работник ОКРСМЕРШа, и заявил, что он пойдет с нами. Я пытался отговорить его, ссылаясь на различные обстоятельства, но он не хотел и слушать.