Лишённые сна - страница 5

– Где я?

– На Площади.

– Мне надо узнать у вас… – начал Лёша.

– Да отвяжись ты от меня! – воскликнул писклявый женский голос за спиной юноши. – Романов, скажи ему, пускай отвяжется!

Лёша умолк.

– А ты что здесь делаешь? – удивлённо спросила его подошедшая обладательница голоса – невысокая черноволосая азиатка. – Твоё место не здесь, ты зачем сюда пришёл?!

– Что хотела, Нана? – спросил её Романов.

– Сил моих больше нет, – обрушила она, всплеснув руками, – ох, как же я устала, как устала! Пойди к этому капиталисту, скажи, чтоб отвязался сейчас же со своими билетами!

– Пускай торгует, тебе-то что?

– Как это – что? – возмутилась Нана, скривив подбородок.

– Иди прочь, – отмахнулся Романов.

Азиатка недовольно хмыкнула, бросила на Лёшу печальный взгляд и, буркнув что-то себе под нос, развернулась и убежала вглубь зала. Юноша поднялся с пола и сел рядом с мужчиной, тот посмотрел на него и серьёзно спросил:

– Почему бы тебе не купить билет?

– Какой билет?

– Который продаёт капиталист.

– Не хочу связываться с капиталистом.

– С капиталистом или капитализмом?

– Ни с чем, мне система не нравится.

– Капитализм – это не система, – глаза Романова вспыхнули белым, – это устройство самой жизни. За всё надо платить, всем и всегда. Через тернии к звёздам: несколько раз солгать ради правды – кто сказал? Достоевский, помнишь?

– Постойте, – Лёша приложил руку к груди, – я не хочу спорить, мне надо только узнать…

– Спор есть плата за согласие, discussio mater veritas est1, ты должен спорить ради истины, иначе ответа здесь не получить. Посмотри на них, – он указал на людей, сидящих далеко в противоположном углу зала, – узнаёшь? Это они ходят по улицам – туристы.

Юноша пригляделся. Люди, на которых указал Романов, не были похожи на тех, что Лёша видел у себя во дворе; в отличие от них, эти выглядели куда более здоровыми и свежими.

– Не только здесь сон не властен над ними, но и у вас он не смеет к ним прикоснуться, – объяснял Романов, – вот только там ты видишь их тела – усталые, умирающие, а тут – их души.

– Ой, – болезненно выдавил из себя Лёша, – что я наделал. Мне не выйти теперь, да?

– Прежним отсюда не выйдет никто. Туристы сбегают через лаз под сценой, но всё равно возвращаются.

– Сейчас оратор будет выступать! – завизжала вновь подошедшая к Романову Нана. – Он же ради туристов наших торгует, оказывается! Им тяжело, им помогать надо!

– Пусть сгниют ваши туристы, они бездельники и нахлебники, – огрызнулся тот.

– Ах, ты опять за своё! – разозлилась азиатка. – Не слушай его, мальчик, беги отсюда. А что до тебя, – она злобно посмотрела на Романова, – то мы с оратором уже поднимали вопрос о твоей нетерпимости, ты хочешь…

– Зато от вашей показной терпимости меня тошнит! – перебил он её. – Вы не боретесь за правду, а только выслуживаетесь друг перед другом и срываетесь как гиены на любого, кто хоть на шаг от вас отступит. Да и какая за вами правда?! Иди прочь, я тебе сказал, не то встану сейчас.

– Все вены тебе выгрызу, – гневно бросила Нана, – только выйди из угла, только выйди!

Но, несмотря на подобные агрессивные заявления и ожесточённые споры, и Романов и Нана говорили совсем неискренне, будто весь их разговор был сплошной заготовкой.

– Почему ты споришь с ней? – тихо спросил Лёша, когда азиатка ушла. – Почему не даёшь ей шанса подобраться?

– Пока я спорю – я живу. Нана хорошая, правда, но ей нельзя дать всего, что она хочет. Я, считай, удерживаю Площадь от гибели одним только спором с ней. И ты спорь, спорь здесь со всеми.

– Мне нужно узнать одну вещь, о смерти, как можно…

– О смерти говорить с Лектором, – отрезал Романов, – не смей спрашивать об этом на Площади.

– А где этот Лектор?

– Лектор – это конец пути, – глаза мужчины вновь загорелись белым, – Лектор – это перед выходом, Лектор – это ответ.

– Как мне попасть к нему, Романов? – У Лёши начал трястись подбородок.

– Не делай вид, что ты не понял сути. Спор есть ключ. Тебе нужны ответы на глубокие вопросы? Значит нужно искать их на глубине; спускаться ниже, говорить и спорить с теми, кто ждёт там.

– Мне спросить у них про… про то, на что ты не можешь ответить?