Листья лофиры - страница 20
…Вдоволь насмотревшись на актиний, я все-таки предпочитаю покинуть литораль: с непривычки запах погибших среди камней и теперь разлагающихся рыб или еще каких-то животных не кажется мне приятным.
Арданов не пошел со мной на литораль: он сидит наверху, на скалах, обдуваемых свежим ветерком, и терпеливо ждет, когда я расстанусь с актиниями. Кстати, совсем недавно я узнал, что Арданов — это, так сказать, журналистский псевдоним, а настоящая фамилия радиокомментатора Галкин… Вокруг Арданова-Галкина расположились полуголые ребятишки, за спиной его топорщатся колючие опунции с бледно-желтыми крупными цветами… Арданов дремлет на солнышке, очевидно, полагая, что ни кактусы, ни ребятишки не представляют никакого интереса для центрального радиовещания.
Предложение пройтись по улицам деревни Н’гор Арданов-Галкин встречает безропотно. Сначала мы обходим деревню с южной стороны. Сухая — сезон дождей еще только приближается — колючая растрескавшаяся степь лежит за крайними домами или, точнее, изгородями. Издали видны над крышами кроны пальм, видны прямоугольные, как избы, но сложенные из саманных кирпичей, дома с покатыми кровлями. Но в самой деревне мы попадаем в лабиринт из узких галерей, стены которых образованы высокими тростниковыми или глиняными (как дувалы в Средней Азии) заборами. И у нас возникает ощущение тесноты, замкнутости, отгороженности деревни от всего мира… Так и есть, наверное. Жителям Н’гор осточертели заезжие туристы, бродящие по их деревне с фотоаппаратами, заглядывающие во дворы, и они защищаются от них высоченными заборами, под прикрытием которых и течет их жизнь, лишь чуть-чуть приоткрывшаяся нам.
Рыбаки возвращаются с уловом — вот первое, что мы замечаем, снова выйдя на берег океана. Лодки еще далеко, но паруса отчетливо видны. Прежде чем попасть в тихую гавань, лодкам нужно миновать полосу бурунов там, где разбиваются о рифы и островки океанские волны… Лодки — узкие, под трапециевидными по форме, белыми парусами — медлят, словно рыбаки выжидают или небольших волн, или хорошего порыва ветра, но потом, одна за другой, устремляются в водовороты. Белые паруса их теряются на белом фоне разбитых волн, а затем возникают вновь, уже по другую сторону бурунов…
Теперь лодки легко скользят по гладкой воде, и неподалеку от берега рыбаки начинают сворачивать паруса, накручивая их на высокие мачты… Все население деревни уже высыпало из домов, и когда лодки входят в мелкую воду, их на руках вытаскивают на берег… Мужчины сделали свое дело, и у лодок их заменяют женщины: они перекладывают рыбу в плетеные корзины, ставят корзины на головы и уносят.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В положенный час — чуть позже шести вечера — солнце упало в океан за Зеленым Мысом. С балкона отеля мы любовались вспышкой багрянца, пока он не погас и не высыпали над океаном мелкие звезды… А едва забрезжил рассвет следующего дня, как лайнер все той же компании «Эр Франс» поднялся вместе с нами с дакарского аэродрома Йофф.
…Последний раз мигает нам вслед маяк на плоской вершине вулкана Мамель, и самолет берет курс на Конакри.
Вверху светлее, и мы встречаем утро раньше, чем люди на земле, для нас раньше начинается день, в который мы ступим на берег Гвинеи…
Она уже под нами — земля Гвинеи, но не свободной Гвинейской Республики, провозгласившей своим девизом «Труд, Справедливость, Солидарность», а Португальской Гвинеи — колонии фашистского государства. Я вижу сейчас ее затопленные океаном и разлившимися реками зеленые болотистые берега.
На берегу реки Бани, притока Нигера, стоит небольшой городок Дженне. О его былой славе ныне почти ничто не напоминает, а несколько столетий назад он был крупным торговым центром. В средние века местные жители называли свою страну по имени этого города — Дженне, арабы же, усиленно торговавшие с ними, называли страну Геноа. Португальцы и другие европейцы усвоили арабское произношение, немножко видоизменив его, и постепенно искаженное название «Гинеа» или «Джинеа» закрепилось за тропическим побережьем Западной Африки — так, во всяком случае, думают некоторые исследователи.