Логика птиц - страница 24
Где молодость, чтобы годами описывать несчастье
и жаловаться на свою судьбу?
Где выдержка мужа, чтоб скрыть свои чувства
и осушить бокал крепкого вина?
Где удача, чтобы я пробудился
и добился ответной любви?
Где разум, чтобы я вернул себе знание,
и какой хитростью возвратить мне его?
Где рука, чтобы посыпать голову пылью дороги[129]
или из-под земли и крови поднять голову?
Где ноги, чтобы пройти на улицу любимой,
где глаза, чтобы увидеть лицо её?!
Где любимая, чтоб сердцем отозвалась на боль,
где друг, чтоб руку подал хоть на миг?
Где день, чтобы плакать и стонать,
где сознание, чтоб вернуть рассудительность?
Ум исчез, иссякло терпенье, ушла любимая,
разве это любовь, откуда такая боль, что это такое?!»
Все друзья, услышав стенания шейха,
собрались в ту ночь его поддержать.
Один друг сказал: «О великий шейх!
Встань, искушение уничтожь омовеньем».
Шейх ответил: «В эту ночь кровью сердца
я сделал сто омовений, о незрячий!»
Вот другой спросил: «Где же чётки твои?
Как твоё дело будет правым без чёток?»
Ответил: «Бросил я чётки —
мешали зуннар затянуть».
Вот другой сказал: «Эй, старый учитель,
если ты заблуждался, покайся скорей!»
Ответил: «Покаялся всей честью и совестью[130],
чтобы не быть шейхом и выйти из этого невозможного состояния».
Вот другой предложил: «Эй, знающий тайное,
поднимись, возьми себя в руки, намаз соверши!»
Ответил: «Мой михраб[131] — лицо любимой моей! Где оно,
чтоб молитвы я стал читать непрерывно?»
Воскликнул один: «Хватит кощунствовать, встань
и в укромном месте преклони перед Богом колени!»
Ответил: «Если моя возлюбленная здесь,
поклонение перед ней и нахожу я прекрасным».
Вот один упрекнул: «Нет у тебя сожаления,
ни на миг не болеешь душой об исламе».
Ответил: «Сожалением я переполнен сверх меры:
почему не был влюблён я до этого?»
Вот один сказал: «Дэв[132] дорогу твою пересек,
стрелой безнадежности твоё сердце вдруг поразил».
Ответил: «Передай тому дэву:
пусть стреляет и впредь, его выстрел прекрасен и меток».
Вот другой сказал: «Если о нас проведают,
пустят слух: предводитель сбился с пути!»
Ответил: «Я свободен уж от славы и стыда,
разбил я о камень склянку двуличия».
Вот один сказал: «Старые друзья
на тебя в обиде — сердца всех разбиты».
Ответил: «Когда рядом прелестная христианка,
нет сердцу дела до чужих обид».
Вот другой сказал: «Послушай друзей,
чтобы уйти назад этой ночью в Каабу».
Ответил: «Нет рядом Каабы, но есть монастырь.
В Каабе я трезв. В монастыре — пьян».
Вот один сказал: «Собирайся-ка в путь,
сядь, вернувшись, в Каабе и моли о прощении».
Ответил: «Милости прошу, склонив голову
к порогу красавицы, отвяжись от меня!»
Вот другой сказал: «На пути твоём ад!
Ты знаешь, что там тебя ждёт, и не посмеешь грешить».
Ответил: «Возьму я ад себе в спутники:
семь адов сейчас могут вспыхнуть от одного моего вздоха».
Вот один сказал: «С надеждой на рай
вернись и покайся в этих мерзостях».
Ответил: «Когда райское лицо у возлюбленной,
рай — её улица, если он тебе нужен».
Вот другой сказал: «Побойся Бога,
воистину, почитай Всевышнего».
Ответил: «Этот огонь, что Он во мне зажёг,
я не в силах потушить в одиночку».
Вот один сказал: «Отрекись от нее,
повернись снова к вере, набожным стань».
Ответил: «Кроме неверия, от меня, ошеломлённого, ничего не жди.
У ставшего неверным веры не просят».
Увещевания на него не подействовали, и
наконец отказались мюриды от горемычного шейха.
Всколыхнулась от прилива крови завеса их сердец.
Что же покажется снаружи, из-за завесы?
День, как лихой турок с золотым щитом,
рассёк мечом чёрную голову ночи.
С наступлением утра этот горделивый мир,
подобно морю, заполнился светом из родника солнца.
На улице девушки шейх то сидел в одиночестве,
то с собаками её улицы вместе бродил.
Сидя в придорожной пыли, похудел,
стал тоньше волоса из пряди своей луноликой возлюбленной.
На её улице почти месяц провёл,
упорно ждал он восхода солнца её лика.
В конце концов захворал без любимой,
не мог приподнять голову с её порога.
Заменила шейху постель земля её улицы,
подушкой стал порог её дверей.
Так как он не уходил с её улицы,
девушка поняла, что с ним происходит.
Напустив на себя недогадливый вид, спросила красавица: