Любовь и золото - страница 56

— Что с бабой Настей? Почему она стонет? У нее что-то болит? — обеспокоенно спрашивали у отца мальчишки.

— Она устала… — отвечал Кротов. — Просто устала… Не шумите, дайте ей отдохнуть…

Сергей боялся, как бы следующий приступ не оказался последним, роковым, а потому старался избавить тещу от всякого физического труда и взял на себя заботы по хозяйству — стирка, уборка и приглядывание за сыновьями отныне лежали на его плечах.

Теперь он приходил домой ровно в шесть, трезвый, добрый и какой-то сосредоточенный. Крайне редко от него можно было услышать грубость. Словом, Сергей заставил себя измениться, измениться в лучшую сторону, и сразу же начал находить общий язык с сыновьями. Братья знали, что когда батя не выпивший, когда он нормально соображает — бояться нечего.

— Ты бы позвал в гости своего учителя, — сказал как-то Вадиму отец.

— Так ведь… Ты же выгнал его…

— Ну, когда это было! Да, вспылил, не сдержался… Что ж теперь, всю оставшуюся жизнь воевать? Он ведь хотел, как лучше… А получилось, как всегда.

— Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, — улыбнулся Вадим.

— Точно-точно… Я только сегодня подумал о том, что ты все это время был меж двух огней… Тяжело тебе приходилось… Короче, передай Николаю Ивановичу, что я прошу у него прощения, что я вел себя не по-людски… В общем, сам разберешься, что сказать… Пусть приходит на мой день рождения. Приглашаю… От всей души…

В тот же день Вадим передал это приглашение Боброву, и после недолгих сомнений Николай Иванович с радостью согласился.

— Кто старое помянет, тому глаз вон, — философски рассудил он.

Был майский погожий вечер. На веранде дома с зеленой крышей накрыли праздничный стол. Впрочем, праздничным его можно было назвать с большой натяжкой — много вареной картошки, жареная речная рыба и графинчик крепкой наливки, оставшейся еще с прошлого года.

Первым делом Николай Иванович и Кротов-старший выпили на брудершафт и расцеловались, как лучшие друзья. Тем самым конфликт был исчерпан.

Баба Настя тоже пригубила наливки и, извинившись, покинула стол, тяжелой, переваливающейся, походкой заковыляла в свою комнатушку. Вид у нее был крайне изможденный, что не мог не заметить Бобров.

— Что с ней? — тихо спросил он, когда Анастасия Егоровна скрылась за дверью.

Сергей наклонился к учителю и что-то прошептал ему на ухо. Братья, затаив дыхание, прислушались, но так ничего и не разобрали.

— Надо же… — понурил голову Николай Иванович. — Бывает…

— Ты лучше скажи, как там затея ваша с музеем? — быстро переменил тему Сергей. — Я слышал, что бригада мастеров из области приехала.

— Да какая там бригада!.. — поморщился, как от зубной боли, Бобров. — Три человека всего… Вот уже почти целый месяц перекладывают стену… А работы непочатый край…

— Ну, все лучше, чем ничего. — Сергей наполнил вторую стопку, поднес ее ко рту и хотел было выпить, но в последний момент передумал, поставил на место. — Боюсь, после большого-то перерыва… — как бы оправдываясь, сказал он. — Вдруг окосею? Лучше обождать. Правильно, учитель?

— Да-да, правильно, — закивал Николай Иванович. — Пьянству, как говорится, бой.

— Изничтожим зеленого змия! — поддержал его мысль именинник. — Ну и когда открываться-то будете? Когда все будет готово?

— Ох, не знаю… — вздохнул Бобров. — Вы прямо соль на рану сыплете, Сергей Борисович. Но, надеюсь, что к новому году… Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. — Нагнувшись, он постучал костяшками пальцев по ножке стула. — Кстати, я совсем недавно один весьма любопытный факт обнаружил. Предупрежу сразу, что это еще предстоит проверить и перепроверить. Быть может, даже придется самолично съездить в Москву, встретиться с некоторыми учеными, историками…

— Ну, не томи! — подбодрил его Сергей.

— Вы когда-нибудь слышали об Андрее Первозванном?

— О ком? — Кротов-старший нахмурил брови. — Как ты сказал?

— Был такой апостол — Андрей Первозванный, ученик Христа.

— А, ты про это… — махнул рукой Сергей. — Религиозные байки… Ну?

— Можете называть это как угодно, но существуют свидетельства, что после смерти Христа… — Николай Иванович на мгновение замялся. — Как бы попроще выразиться?.. Словом, Андрей Первозванный отправился в долгое путешествие по миру. Он хотел обратить людей в свою веру, объяснял им устой христианства, рассказывал о своем учителе.