Любовная история галлов - страница 9

Все это время Ороондат не прерывал отношений с Арделизой: то ли он не был особенно влюблен, то ли почитал себя счастливым, пользуясь ее благосклонностью на любых условиях. Он не слишком пенял ей за ее поведение, а она, со своей стороны, полагала, что на худой конец и он сгодится — все же лучше, чем ничего. Вскоре после ее разрыва с Кастильянтом Самилькар получил от своих друзей, более сообразительных, чем он, совет начать ухаживать за Арделизой. Друзья сказали ему, что в его возрасте пора уже заставить говорить о себе; что успех у женщин приносит не меньше славы, нежели воинские подвиги; что Арделиза, одна из прекраснейших дам при дворе, может не только даровать наслаждение, но и сделать честь тому, кого полюбит; и что, принимая все это во внимание, освободившееся место Кандоля завидно и почетно.

Эти доводы побудили Самилькара начать оказывать Арделизе знаки внимания. Но поскольку он был от природы неуверен в себе, заговорщики, также неуверенные в нем, решили, что на его добросовестность нельзя положиться и бесполезно оставлять его с женщиной наедине, а потому дали ему в помощь Резильи, чтобы тот сопровождал и направлял друга во время встреч. Самилькар старательно ухаживал за Арделизой в течение двух месяцев, но ни разу не упомянул о любви иначе как в самых общих выражениях. При этом он уже больше полутора месяцев тому назад сказал Резильи, будто объяснение состоялось, и даже выдумал довольно суровый ответ, якобы данный красавицей: он надеялся таким образом оправдаться перед Резильи в том, что все еще не снискал ее благосклонности. Между тем наставник, стремясь помочь своему питомцу, сам заговорил с Арделизой. Он сказал ей:

— Сударыня, мне ведомо, что нет ничего свободнее любви и что в отсутствие сердечной склонности убедить словами нельзя. И тем не менее я скажу вам, что не понимаю, почему, будучи молодой и не особо занятой, как вы, нужно отказывать влюбленному юному дворянину, у которого, если я не ошибаюсь, есть всё для любви в большей степени, чем у кого-либо при дворе. Сударыня, я говорю о бедном Самилькаре. Он любит вас до безумия; отчего же вы так неблагодарны? А если вы чувствуете, что не можете его полюбить, то зачем морочите ему голову? Полюбите его или отошлите прочь.

— Уж не знаю, — прервала его Арделиза, — с каких это пор мужчины притязают на нашу любовь даже без всякой просьбы с их стороны. Я слыхала, что прежде они первыми признавались в своих чувствах. Конечно, мне хорошо известно, что в последнее время они довольно странно понимают галантное ухаживание, но все же не думала я, что его совсем свели на нет и что теперь женщины должны делать первый шаг.

— Как, сударыня! — поразился Резильи. — Самилькар не сказал, что любит вас?

— Нет, сударь, — отвечала она, — я узнала об этом от вас; правда, его предупредительность ко мне давала повод заподозрить некие намерения, но, пока не произнесены необходимые слова, мы отказываемся понимать остальное.

— Ах, сударыня! — воскликнул Резильи. — Ваша вина меньше, чем я думал. Дело в том, что Самилькар очень молод и потому застенчив, отсюда его упущение; молодостью можно извинить много промахов в отношениях с женщинами. В его возрасте не все еще потеряно; когда человеку двадцать два года^>19, его можно простить; ведь есть надежда, что он исправится.

— Согласна, — ответила она, — юноша двадцати двух лет вызывает сочувствие, а не гнев; и я могу оценить его уважение к даме.

— Неужели, сударыня, — возразил Резильи, — вы называете уважением отсутствие смелости признаться в любви? Это просто чистейшая глупость, даже если речь идет о женщине, не расположенной любить: ведь, объяснившись, человек, по крайней мере, не потерял бы время и знал бы, чего ему ждать. Такое уважение хорошо для вас, сударыня, только со стороны мужчин, к которым у вас нет ни малейшей склонности, ибо если тот, кого вы согласны были бы полюбить, преисполнился почтительности, вы оказались бы в весьма затруднительном положении.

На этом беседа закончилась, так как в комнату вошли люди. Отыскав затем Самилькара, Резильи долго упрекал его в робости и взял с него обещание, что в тот же день он объяснится с любимой. Наставник подсказал даже несколько фраз, которые надлежало сказать (и которые через минуту выскочили у юноши из головы), и, ободрив его как мог, отправил на великое предприятие. Самилькар между тем был охвачен странным беспокойством. То он огорчался, что карета идет слишком быстро, то мечтал, чтобы Арделизы не оказалось дома или чтобы у нее были гости. Наконец, он страшился того, чего всякий порядочный человек желал бы всем сердцем. Ему не повезло: он нашел возлюбленную дома и одну. Самилькар приблизился к ней с таким смущенным видом, что, не сообщи ей уже Резильи о его любви, правда немедленно открылась бы даме в этот миг. Смущение юноши убедило ее лучше, нежели все, что он смог ей сказать: так в любви глупцы удачливее прожженных волокит.