Людмила - страница 51

— Почему вы думаете, что мне это интересно?

— Вот человек, — сказал следователь. — На него нападают с ножом, а ему даже не интересно, кто?

— Мне казалось, что я достоин более тонкой ловушки, — холодно сказал я.

— Извините, — смиренно сказал следователь. — Чисто автоматически. Просто профессиональная привычка. Ну что, приедете?

— Приеду, — сказал я. — Конечно же, мне интересно.

Я повесил трубку. Подумал, что все хотят меня чем-то заинтересовать, а на самом деле интересуются мной. Интерес следователя понятен, а вот Людмила... Может быть, она просто нуждается в помощи и прощупывает меня, можно ли мне довериться. Она видела меня с покойником, и именно этим я ее заинтересовал, а с другой стороны, именно это и делает ее осторожной. Похоже, что она знала покойника, но не знает в каких я был отношениях с ним.

Однако разговор со следователем развеселил меня. Я надел свежую, прохладную сорочку, выбрал галстук, с удовольствием полюбовался на себя в зеркало. Я был, как реклама зубной пасты. Когда я был вполне готов, я подошел к телефону и набрал номер Людмилы.

От ее грустного голоса я не почувствовал угрызений совести.

— Доброе утро, — бодро сказал я.

— Как! Это вы? — в ее голосе слышалась неподдельная радость.

— Я. Не бросайте, пожалуйста, трубку.

Она как будто не слышала, что я сказал.

— Я мучилась всю ночь, — сообщила она.

Я довольно ухмыльнулся.

— Я тоже, — сказал я, — просто невыносимая жара.

— Как, вы разве...

— Я, собственно, хотел извиниться, — перебил я. — Я вчера неточно выразился, и вам могло показаться... Да вам, видимо, и показалось. Уверяю вас, вы не так меня поняли.

— Я не знаю, как это вышло, — сказала она. — Вам было больно?

Меня восхитила эта глупость.

— Это было, как прикосновение бабочки, — сказал я. — Или ангела. Если он в хорошем настроении.

— Я никогда раньше не делала этого, — сказала Людмила.

— Ничего страшного, — сказал я, — стоит только начать...

— Ах нет! — воскликнула она. — Не говорите, это так ужасно, — я увидел, как она поникла у телефона где-то там. — Просто неожиданность и разговор не о том, — снова заговорила она, — а потом мне показалось, что вы больше о себе, чем обо мне, но это я уже дома сообразила.

Мне не понравился ход ее рассуждений.

— Это слишком серьезный разговор, — сказал я. — Но что до моего вопроса, то, в принципе, я не относил его к вам. Это так, вообще: меня просто интересовало, что причина, а что следствие. Чисто теоретически.

— Неужели вы думаете, что я из-за этого? — сказала она. — Поверьте, я не до такой степени ханжа. Я понимаю, что это не касается меня, что это вообще другая женщина.

— Вот именно, — сказал я.

— Но может быть, это я другая женщина?

Черт возьми! Ангел, поднявший руки, чтобы коснуться волос, ангел, не отбрасывающий тени, падший ангел, женщина в голубом берете, Людмила — кто из них кто? Я почувствовал, как мне стало жарко.

— Что? Что вы говорите?

— Я хочу сказать, что я другая женщина, не та, к которой вы адресовали ваш вопрос.

— А может быть, и не я его задал.

— Может быть.

«Она уходит от ответа, — подумал я. — Она не говорит правду не потому, что не хочет ее сказать. Она боится, что будучи названной она обернется ложью, и тогда она станет той самой женщиной, к которой обращен вопрос».

— Вы придете вечером? — спросила она.

Она спросила об этом, как о чем-то само собой разумеющемся, как будто я приходил к ней каждый вечер и сегодня приду как всегда. Она забирала инициативу — это меня не удивило, но насторожило.

«Интересно, как у нее сейчас с ресницами? — подумал я. — Делает ли она это сейчас? У нее здорово получается этот фокус».

Мне стало тошно от собственного цинизма.

У меня в столе накопилась чертова уйма бумаг — понадобилось часа полтора, чтобы разобраться с ними и привести их в относительный порядок. Потом я еще куда-то звонил, потом просто так сидел на подоконнике, глядя на милицейский «воронок» на противоположной стороне улицы, встал, походил по кабинету, критически осмотрел свою скудную и неуютную обстановку. Еще раз подумал, что пора бы сменить на кресле обивку, вспомнил о сейфе, который приличнее было бы выкрасить серой, шаровой, краской. Засмеялся, подумав, что каждый раз, когда я мучусь бездельем, я обдумываю, что мне надо бы сделать, вместо того чтобы сделать. У меня было назначено несколько встреч, но до них оставалось еще достаточно времени.