Маадай-Кара. Алтайский героический эпос - страница 49
На полпути сам каан устал.
Супруга кровавоглазого Кара-Кула каана —
Эрлик-бия любимая черная дочь
1620 Абрам-Моос Кара-Таади —
Мужа своего
На полдороге встретила.
На телеге, украшенной золотом и серебром,
С тридцатью двумя колесами,
1625 До своей земли, до своего жилища
На черном быке
Вместе с конем его довезла.
Когда он приехал домой,
Сало жирных кобылиц
1630 [Перед ним] в корытах поставили,
Хвосты жирных валухов дали ему сосать,
Людскую кровь, сквозь решето пропустив, выпить дали,
Конскую кровь, в чашке остудив, выпить дали,
Много мяса с холки дали поесть.
1635 Без ножа сало сосущий,
Без плетки на иноходце ездящий
Кара-Кула каан
Половину белого скота Маадай-Кара
Сожрал,
1640 На своей земле теперь он жил.
Конь его насытился,
Став в десять раз жирнее, чем раньше.
Сам каан насытился,
Став в два раза толще, чем прежде.
1645 Людей Маадай-Кара
В железную тюрьму заточил,
Белый скот его
За железную изгородь загнал.
Шестьдесят каанов Алтая
1650 Пригнал и рабами сделал.
Семьдесят каанов земли
Поработил и властвовать над ними стал.
Сам Маадай-Кара богатырь
Тоже стал его рабом.
1655 После этого
Четырехухая, с четырьмя косичками в гриве серая кобылица
Четырехухой, четырехрогой,
Четырехлетней синей коровой обернулась.
Придя к основанию
1660 Стоствольного железного тополя,
Громко замычала.
Когда семьдесят раз промычала,
Семь раз проревела,
С вершины девятигранной черной горы
1665 Хозяйка Алтая, почтенная старуха, спустилась,
У нее нет одежды, покрывающей колени,— ничего не носит.
Нет пищи, чтобы положить на язык,— ничего не имеет.
В левой руке — красномедный посох
В правой руке — желтомедный посох.
1670 К семидесяти годам приблизилась,
От старости на землю опирается,
За шестьдесят лет перевалила,
Зубы-клыки искрошились.
На своем Алтае живя,
1675 Пищу себе находила, оказывается.
Со словами «Я — хозяйка земли Алтая»
Она бродила, оказывается.
Увидев синюю корову,
Почтенная старуха обрадовалась,
1680 Голову и глаза синей коровы
Погладила, поласкала:
«От [угнанного] скота оставшаяся единственная cкотина,
Наверно, молочная ты,
От [всех] коров оставшаяся единственная корова,
1685 Наверно, хорошей породы ты».
Глядя на нее, сидела.
Красивоглазая синяя корова моя,
Под нависшей скалой спрятавшись,
Теперь отелилась,
1690 Синего теленка — бычка принесла.
Четырехухим, четырехрогим
Синим теленком он оказался.
Чтобы густое молоко доить,
[Старуха] из бересты ведро сделала.
1695 Из плоского камня чашу выдолбив,
Творожок[235] стала варить.
Из коры шалаш построив.
На одном месте стала жить.
Питаясь молоком синей коровы,
1700 Сытой и радостной была,
Присматривая за синей коровой, жила.
«На земле Маадай-Кара
Неужели не осталось хотя бы ребенка?
Неужели не осталось хотя бы бродяги?
1705 Хотя бы [один] человек, оставшийся от народа, был здесь»,—
Жалуясь на судьбу, [старуха] сидела.
Когда она так жаловалась,
Рев мальчика-богатыря,
На вершине черной горы [лежащего],
1710 Хозяйка Алтая, почтенная женщина,
Правым ухом услыхала,
В левом ухе крик его отозвался.
«Ээй-ээй,— говорит,—
Что же это такое?» — сказала.
1715 На красномедный посох опираясь,
На вершину черной горы,
Три раза в пути отдыхая, поднялась.
«Не крик ли это плохой птицы,
Которая ночью кричит?
1720 Не крик ли это малолетнего ребенка,
Который плачет днем?
Пойду туда и посмотрю»,— сказав,
Целых семь дней шагала.
Когда пришла и посмотрела:
1725 На высокой горе
Под четырьмя березами
Мальчик-богатырь спал.
Чтобы сок четырех берез
В рот ему попадал,
1730 Дугообразную трубку, оказывается, приделали.
Сок четырех берез весь вытек,
Дугообразная трубка
От рта малолетнего мальчика [в сторону] отошла.
Молоко матери
1735 В шестидесятисаженную кишку [нацедив],
На ветке березы
Подвесив, привязали, оказывается.
В тридцатисаженной части [кишки] [молоко] осталось.
Когда привязанная соска
1740 Совсем затвердела,
Мой мальчик-богатырь, семь дней [голодным] пролежав,
Теперь, оказывается, заплакал.
На длинную большую ложбину похожей
Люлька [его], оказывается, была,
1745 На стоящий поперек ее маленький холм похожей
Подушка [его], оказывается, была.
Мой мальчик-богатырь так лежал.
Зад его весь серебряный,
Грудь его вся золотая.
1750 Увидев его, почтенная старуха,