Маринновый цвет - страница 6

  Её звали Маурин, но это это было раньше, теперь это имя забыло её и она забыла своё имя. Но что-то удерживало и вместо того, чтобы исчезнуть, она осталась и ждала. Ждала, забившись в кресло, развёрнутое на восток и плакала, а взляд её находил лишь стену, потому что не было в этой комнате на восток ни одного окна. И слёзы становились серебром и когда серебром застилало стену она засыпала и во сне была Маурин, но только пока спала. Маурин помнила во сне как  складывать заклинания западу, а под ногами был зелёный ковёр из трав, и она уже бежала по нему, начиная петь:

  Напиши для меня немного слов

  И дай мне знать, что будет ветер

  И наверное

  я научусь

  летать.....

  Но наступал момент солнца.

  Маурин поднимала к нему глаза и видела серую стену. И она просыпалась не закончив и плакала по чему-то, что нужно было вспомнить, а в комнате   было целых три окна, но только на север. В них отражался пасмурный день, который медленно окутывал дом снаружи, но Маурин никогда туда не смотрела, потому что ждала солнца, хотя и не помнила этого, но не было в её комнате ни одного окна на восток.

  Телефон настойчиво звонил. Видимо уже давно, потому что Настя звала с кухни.

  - Ты можешь подойти, а то мне надо мыть руки?

  - Сейчас, слышу.

  Я поспешил вниз, но телефон уже замолчал.

  - С детьми всё в порядке, я с Ивон уже говорила, они там останутся на ночь, задумали во что-то играть. И Лизу мальчишки взяли тоже, представляешь? Наверно Игорь. Позвони ты, ладно? А то вдруг они передумали приходить, а я всё готовлю. Что за день такой, да ещё окно...

  - Ты не волнуйся, с окном разберёмся и Игорю сейчас позвоню. Да, ты в спальню пока не ходи, а то там осколки... Я сначала подмету.

  День разгонялся, стремясь к вечеру. Я договорился со стекольщиком, что он заедет уже сегодня и починит окно, поговорил с Игорем и помог Насте на кухне. На улице уже включили фонари. Они подсветили вьюгу, и снег, продолжающий засыпать город, перестал казаться злым и холодным в их жёлтых лучах. Пахло уткой и Рождеством.

  Я переоделся и сидел в кабинете, когда старые, оставшиеся Насте от деда часы пробили шесть.

  - Ты здесь? Я наверху, быстро. Если придут, ты открой сам.

  Я услышал, как она побежала по лестнице, и сразу же позвонили в дверь. Это был стекольщик, очень молодой парень в синем комбинезоне и накинутой на плечи  куртке. Машина стояла прямо у калитки, но пока он добежал до крыльца, его замело, и теперь юноша весело отряхивал снег с кудрявых светлых волос. Я показал, что нужно починить, чем он и занялся, когда в дверь снова позвонили. Оставив Ханса, так стекольщик представился, одного в спальне я пошёл открыть. Это были Лена и Игорь, все в снегу, сразу же стало шумно, Игорь уже совал мне в руки бутылки, которые как фокусник вынимал из карманов, а я пытался помочь Лене снять шубу.

  - Привет, привет! Как добрались? Так метёт!- Настя, уже праздничная и красивая, спустилась, и сразу же всё разобралось. Мне вручили шубу и вешалку, у Игоря забрали бутылки, гостям выдали тапочки и вечер начал разбег.

  В гостиной стол уже ждал. Выпили за встречу, за снег, я разрезал утку и, извинившись, отправился посмотреть, как стекольщик работает, захватив вина и тарелку с закусками для него. Руки были заняты, я постучал локтем, но дверь не открылась. Из спальни не доносилось ни звука. Решив, что Ханс пошёл к машине за инструментом, я поставил тарелку на пол и, продолжая в правой руке держать бокал с вином, левой нажал на ручку. Мне пришлось приложить усилие, я вошёл и дверь резко захлопнулась за спиной. В чёрную неровную дыру в окне тянуло холодом, и в спальне  было покрыто снегом почти всё: и кровать, и кресло, и ковёр, и кудрявый Ханс в своём синем комбинезоне, лежавший вниз лицом на ставшем белым ковре. Я выронил бокал, и вино вылилось в снег, сделав второе багровое пятно. Первое растекалось вокруг  Ханса. Я подошёл и наклонился к нему. Комбинезон на спине на уровне сердца был порван, вокруг уже запеклась кровь. Почувствовав чьё-то присутствие, я резко выпрямился и окинул взглядом комнату. Ледяной ветер свободно гулял по ней, но и только. Нужно было немедленно позвать помощь, но что-то заставляло меня медлить и, осторожно придерживая за плечо, я положил Ханса на спину, чтобы посмотреть ему в лицо. Оно было уже совсем застывшим и казалось мёртвым, но я почувствовал слабое дыхание на губах. Он пытался сказать что-то.