Мифологические поэмы - страница 29

Ради фригийцев свирепствует море, в расплату за Трою?

370 В чем же детей здесь вина? Что мог совершить нежный возраст

на илионских полях в годину войны? Так за что же

бегство желанное им не позволено водной равниной?

Видел я сам, как волна поглотила детей вместе с судном —

спутником плыл я на нем, воспитателем давним Атридов, —

375 спасся я только один, до берега вплавь добираясь.

Да, Клитеместра права, и кроток Эгист наш жестокий;

волны морские свирепей: детей они не пощадили

даже и после войны![169] Считать надо Трою счастливой!"

Скорбно он так восклицал и, в дворец увлеченный насильно,

380 щедро завален дарами за то, что доставил он радость

душам преступным. Бесстыдная вскоре велела царица

к ней собирать весь народ, — приходят, но все против воли.

Вот посредине дворца свою речь она так начинает:

"Лучшие греков вожди и вы, незаметные люди,

385 гибели кто избежал, — все ради триумфов Атрида

в годы железные, вы, кто, последние силы сбирая,

с брюхом сидите пустым, ослабев от пролитой крови, —

в том, что Беллона вас так извела жестокой войною,

царь Агамемнон виной, лишивший граждан свой город[170];

390 вдовами сделать он жен пытался, бездетными — старцев,

ласки отцовской лишив недозрелую поросль младую.

Смерть он за это нашел, пораженный ударом секиры,

также потомству его отомстила пучина морская.

Вам обещаю покой[171], надежду на отдых спокойный;

395 мирным пусть будет досуг, и спящего ночью не станет

с ложа звук трубный срывать, буравя отверзтые уши;

можете ласковым сном наслаждаться вы в должное время.

Копья жестокие спят; и мечи пусть в серпы обратятся;

силою ваших костей, крепких мышц согнутые луки

400 только на диких зверей и на быстрых птиц направляйте.

Старость согрейте весельем, пирами, что радость приносят,

нежных растите внучат, пусть их вам ваши дети подарят.

Пусть лишь болезни ведут к окончанию благостной жизни,

пусть вас надежда живит, что срок вам на свете природа,

405 по истечении лет, положила, — не раны, железом

вам нанесенные; должный обряд похоронный свершится,

и погребальный костер вам достанется; каждый могилу

сможет при жизни себе приготовить навеки для праха.

Был Агамемнон царем жестоким, врагом нечестивым

410 детям своим, был главой отечества слишком суровым;

стал мне супругом Эгист; гражданином[172] его объявляю".

Так изрекла, из дворца велела всем расходиться

и возвращаться домой. Но любовник ее, не способный

вожжи от царства держать, неумелый и грубый невежда,

415 чванясь, себя лишь считал богом-гением дома[173]: с прислугой

царской был грозно-суров; как чужак, обращался с рабами.

Были не кротки его приказанья, — когда бы случилось

их самому исполнять, он бы счел их виною позорной.

Скипетр триумфов в руках пастуха — вот цена преступленьям;

420 кровью запятнан тиран — ему пурпур за это наградой;

в доме супруга — позор, путь открывшая к браку виною, —

кто бы, спрошу, не стонал? Но приказывал страх подчиненным

с новым смириться бесславьем: боялись сильней волопаса[174],

чем на Троянской войне боялись Гектора гнева.

425 Кончилась власть Агамемнона: после паденья Пергама

плети достойный мужик сравнялся с могучим Атридом[175].

453 Восемь без малого лет[176] пастух бездарный в Микенах

правил, упреком судьбе, и все это время с женою

455 оба они наслаждались страстью своей нечестивой;

а между тем всей толпой рабы среди ночи к могиле

царской стекалися: плач творить над царем непрестанно;

страхом объяты, чтоб не был услышан их голос дрожащий,

скорбные стоны свои, умеряя, они подавляли.

460 Здесь то, средь воплей и жалоб, выплеснул горькое слово

умный отпущенник[177] — давний он был воспитатель Ореста.

"Царь, наилучший средь всех[178], ты ныне-лишь призрак печальный,

ты, чья стала бедой удача и смертью — победа,

ты, чей военный триумф[179] породил лишь одно преступленье,

465 ты, чьи, конечно, мольбы услышали гневные боги[180],

коих ты в храме просил, — в успехе ж тебе отказали[181], —

если над Троей была справедлива победа данайцев,

если по праву отторгли от сердца Париса Спартанку

(сколько потратили сил, лишь пастух[182] не владел бы Еленой?

470 Ныне твоей овладел!), если смерть — состоянье другое,