Мифологические поэмы - страница 30
если сознанье свое сохраняет умерший и души,
члены покинув, живут, если дух после смерти бессмертен[183],
нашим внемли ты слезам и рыданьям рабов твоих верных!
Землю взломай[184], да расколется твердь необычным зияньем!
475 В сонме подземных теней[185], тяжко мстящих, на них опираясь,
встань из гробницы, как тень когда-то восстала Ахилла[186];
казнь сверши над женой, пусть кара воздается Эгисту,
каждому члену его[187]. Неужели умрешь неотмщенным,
царство отдав пастуху? За пределом могилы сурово
480 смертную долю взыскал фессалийский герой с неповинной
девы, — свершителей стольких гнусных, преступных деяний
без наказания, царь, оставишь, вручив им победу?
Боги, которые правят подземною бездной жестокой,
Тартара пасть разорвите, из глотки, широко разверстой,
485 дев змееносных нашлите под кровлю преступного дома.
Не сомневайтесь: Свирепые[188] сами к владеньям Тиеста
путь, им знакомый, найдут, по старому следу помчатся
(о, вы не фурии[189], нет, раз нуждаетесь прежде в моленье,
раз отомстить за вину по воле своей не хотите).
490 Не сомневаюсь и я, что по праву прошу наказанья,
хоть и кровавого, — Фивам соседние стены[190] надежду
мне подают, обреченные некогда Тартара мраку
и среди ясного дня лишенные света дневного.
Так я молю вас: когда приговором смертельным по праву
495 меч беспощадный сразит обоих злодеев преступных,
вдоволь добавьте огня палачам Ахеронтовым, фурий[191],
воспламените вы гнев, их яд смертоносный усилив;
пусть Энио беспощадно виновных в убийстве пытает, —
пыткой какой бы вы их не пытали, не будет довольно".
500 Молвил. И стон прозвучал из недр глубоких гробницы[192]:
"Душу мою не терзай ты тяжкой печалью, бедою
вашей святой не делись: того успокоить в могиле
ваша должна бы любовь, кого худшая в мире супруга,
жаром преступным горя и страсти отдавшись позорной,
505 славу в разврате снискав, своим оружием женским,
только с победой он в дом возвратился, убила немедля.
Десять лет я провел[193] отмстителем братнего ложа,
мститель измены, навек изменой супруги сраженный, —
не побоялась она ни дом осквернить, ни пенатов,
510 смертный удар нанося в обмане своем нечестивом.
Месть не замедлит моя: найдет их кровавая кара.
Больше не надобно слов — Кассандра вам правду сказала,
верьте Кассандре, не лжив язык у жрицы Кассандры".
Молвил; расходятся все, оставляя цареву гробницу.
515 Ночью же той, на земле появилась, однако, афинской
легкая тень Агамемнона[194] (ибо Орест возмужавший
там находился с Пиладом, и мирному сну предавались,
дом наполняя своим равномерным дыханьем; в палестре
играм с любовью они отдавались и оба устали).
520 Видят во сне, как живой, у постели стоит Агамемнон,
впрочем, — отнюдь не таков, каким был[195], торжествуя победу,
но как упал, с головой, разбитой ударом секиры[196],
грустный, бессильный, дрожа, со стонами вздохи мешая;
с бледного лика течет багряная кровь непрерывно,
525 руки, слабея, дрожат; голова бессильно трепещет;
ноги в оковах, — за них царя из дворца волочили.
(первый курчавый пушок одел ваши нежные щеки),
знающим столько наук и владеющим храбро оружьем,
530 что, вознесенный в кремле, позорит пастух мое царство,
плату кровавую взяв; что, средь многих его преступлений,
радостен, не укрощен, и, вздымая надутую шею,
верит охотно молве, нечестивец, что дети погибли.
Иль об отмщенье взывать к потомкам Кекропа[199]? Но сын жив,
535 он и Пилад невредим. Иначе себя показали[200],
друга Ахилла любя, Патрокл, Пиритой — Эгеида.
Вооружитесь[201], мечи возьмите для битвы домашней —
и нечестивую мать погубите железом отцовским;
нету твоей в том вины, коль преступницу ты покараешь:
540 в смерти супруга виновную ты уничтожишь по праву.
427 Гетов царица Тамирис[202] убила царя, но позорным
не был поступок ее: за своих она отомстила;
пусть виновата Медея[203]: охвачена пламенем скорби
430 по миновавшей любви, подпалила дворец она царский:
стала вдовою при муже, приведшем наложницу Главку;
жены лемносские[204] взяли оружье преступное в руки,
брачное ложе свое они кровью мужей осквернили:
ярость Венеры была ужасной; жестокое дело