Мифологические поэмы - страница 35

надо преступной рукой осквернять священные храмы[278]?

Можешь железным крюком запереть нерушимо ворота,

сотни окон заслонить, если столько их есть, твердой сталью, —

835 всюду я буду с тобой еще боле свирепою тенью,

в волнах морских, средь полей, в лесах, в горах или в реках".

Молвила; факелов пламя волнует сердце Ореста.

Не удается ему избежать материнских проклятий,

меч у него в руках, но ударами режет лишь воздух[279],

840 ран не наносит — и руку беспомощно он опускает.

Криком, несчастный, кричит: "При мне окровавленный меч мой,

им за разврат сражена, ты будешь убита вторично!"

Молвил, и мрачная тень, узнавая орудье убийства,

в воздухе легком исчезла[280], — безумье Ореста осталось.

845 Впал в исступленье Орест, наследник, отмститель Атрида, —

так был безумен Ликург[281], опьяненный неистовымВакхом,

так был безумен Алкид[282], устрашенный свирепой Мегерой,

так был безумен Аякс[283], храбрейший из греков под Троей.

Мечется с ревом Орест[284], не в себе, по дворцовым покоям,

850 слуг принимает за мать, за мать друзей принимает

(всюду с ним мать и везде, и змеи и пламя с ней вместе),

он убегает одних, и тотчас другие[285] навстречу;

только Пилада лицо не пугает безумного друга.

Средь угощений обильных, трапезы царской достойных,

855 мучает голод его, и огни от стола отвращают.

Грешника в мире подземном терзает так голод[286] напрасный:

яства роскошные зрит, как будто на пиршестве пышном,

стонет, — но пищи уж нет, один ее образ остался,

фурия злобно следит, чтоб еды не коснулся желанной[287].

860 Что ему делать? К богам каким обращаться с мольбою?

Или бедою своею подземное царство тревожить?

Полон печали дворец, все кругом сострадают Оресту, —

повод является вновь для воплей, для скорби, для страха:

прибыл эпирский Молосс[288], Андромахи и Пирра потомок,

865 хочет отмстить за отца. Пилад укрывает Ореста,

тайно его отослав к далеким брегам чужеземным.

Так и достиг он краев, где храм был богини Дианы[289].

Был там жестокий обычай[290]: в жертву несчастных пришельцев

всех приносить, и Орест уж увенчан повязкой священной.

870 Видит, как жертвенный нож навостряет привычная жрица[291],

гонит безумие страх, близкая смерть возвращает

разум ему, хоть не весь[292], и искать заставляет спасенья;

часто Атрида зовет Агамемнона в жалобных воплях.

Имя услышав отца, Ифигения так вопрошает:

875 "Кто же ты, жертва[293]? Зачем Агамемнона ты призываешь?"

Тот боязливо в ответ: "Я — несчастный Орест, мой родитель —

царь знаменитый Атрид, и рожден я ему Клитеместрой".

Слов понапрасну не тратя, разумная жрица подносит

к лику Ореста свой нож и пробный надрез совершает.

880 "Тело дрожащее пленника вы, палачи, развяжите:

в сердце его мало крови, жертва не будет угодна[294]".

От алтаря увлекает Ореста и, скинув повязки,

всех удалив, не скрывает, что жрица сестрой оказалась;

видит, однако, что ум поврежден у него, сумасшедший

885 речи толковой лишен. Молитвой ночной очищает

брата и с ним уезжает, идол похитив Дианы.

Только достигли Микен, Молва наставляет Молосса;

тот в преступленье двойном обвиняет Ореста; в Афины

он забирает его, чтоб предстал пред судом по закону.

890 Старцы сбираются в храм[295], им для этого данный Минервой;

отпрыск Ахилла встает и, любовью к отцу побужденный,

так начинает[296]: "Законов источник, знатнейшие люди,

я объявляю виновным в преступных деяньях Ореста:

кровные узы забыл, пренебрег человеческим правом,

895 вышних богов осквернил и собственной пролил рукою

матери кровь. Если мать изменила, возможно, Атриду, —

чем же здесь Пирр виноват? Разве был он похож на Эгиста?

Сын Ахиллеса могучего, Азии всей покоритель,

в храме дары приносил — и коварно убит был Орестом.

900 Скажет, пожалуй, что мать преступна была, нечестива,

вдвое преступна[297], к измене прибавив убийство супруга.

Пусть справедливым судьей виновница предана казни,

но не сыновним мечом[298]. Устыдится ли новых проступков

тот, кто убийств череду начал с матери? Строго судите[299],

905 древнего отрасль Кекропа[300], — Афинам такое пристало

мщенье. А смерти в мешке[301] не будет довольно Оресту;

вот что с таким надо делать[302]: повсюду изранив железом,