Милый, дорогой, любимый, единственный… - страница 4
Остановился лифт на площадке Севкиного этажа.
— Вот и серьги твои целы будут, — сказал он.
— Я свою жизнь погубила, — ответила она. — А ты — серьги!
Телефонный звонок придал ей бодрости. А у Вадима хоть и пропал занудный страх перед ее неожиданными истериками, но вместе ушла и уверенность в своей оценке чужой примитивной истории.
Она скинула плащ, сняла платок с головы…
«Почему, Вадик, ты не болтался у школы, где эта волчица кончала десятый?» — подумалось ему.
Рослая, выше стандартной красавицы, худая, узкоплечая, чуть сутуловатая, она двигалась нескладно, как щенок добермана, так же осторожно и мягко. Хорошая одежда не подчеркивала грудь, длину ног, но округляла каждое движение, сжилась с телом и говорила не о грубой привлекательности, а о трепетности, молодом упрямстве, свежести. Она отошла в тепле, при ярком свете пропал ужас в глазах, исчезли морщинки страха. Лицо зарозовело, задиристо отогнулась нижняя губа, в глазах пробуждалась уверенность красивой девки. Это было новое поколение: смелое, выросшее на хорошей еде, беспечное и деловое.
Вадиму вспомнилась мать. Она гонялась за ним с ремнем, чтоб снял телогрейку и шел в школу в новом пальто. И сколько он мучился, пока пальто не обтерлось, не посерело от пыли и не стало нормальной одеждой, удобной, не выделяющей тебя среди пацанвы.
— А ты ничего, Ксения, в порядке, — сказал он, злясь на нее.
— Это я еще не накрашена, — сказала она вяло.
— Зато приодета.
— Нормально, из Италии.
— И имечко у тебя модное! Сейчас модно старинное… Хотя, скажем, какая ты, к чертям, Ксения!..
Она удивилась его недружелюбности, он опустил глаза.
— Вон ванная…
В холодильнике на кухне стояли две бутылки пива. Вадим ножом сковырнул пробку, услышал легкий вскрик, потом хохоток из плохо приотворенной ванной. Подошел, хотел заглянуть. Дверь резко захлопнули перед ним.
— Сюда нельзя! — испуганно сказали из-за двери.
— Чего ты там смешного нашла?
— Так, — хмыкнула она.
Попивая пиво, Вадим прошел в комнату, отыскал в шкафу старую простыню, порвал на две половины. Постучал в ванную, Ксения плотнее закрыла дверь.
— Не заходи!
— Пеленка, — сказал он.
— Положи там…
Он допил пиво, по привычке поставил бутылки под стол. Ксения мелькнула в коридоре. Он пошел за ней, встал в дверях. С ребенком она обращалась бережно, но бестолково. Обычно матери берут своих ловко, со стороны даже рисково, а эта хлопотала, как девчонка над младшим братом.
Такие красавицы, если нет родителей, приспосабливают к пеленкам мужей. И мрачный верзила, вроде Ксениного суженого, носится с детским питанием и горшками, потрясенный рассказами об ужасах родов, ежедневно чувствующий вину за испорченную фигуру жены, за крикливого младенца, якобы испуганного в утробе его поздним появлением после получки. Иногда они бунтуют, и тогда получается беготня вроде сегодняшней. Кто тут виноват? Дело добровольное.
— Кто ж так пеленает! — не выдержал он.
Она быстро села на кровать, закрывая телом свое сокровище. Вроде стеснялась, если он увидит голое ребячье тельце.
— Я сама, — умоляюще сказала она.
— Полосатый он у тебя, что ли? — хмыкнул он.
— Ты лучше молока подогрей, — сказала она.
— А соска есть?
— Забыла, — сказала она. — Что же делать?
— С ложечки.
— Правильно, — сказала она. — С ложечки.
Он вскипятил молоко, поставил охлаждаться под кран. Ксения уже причесывалась перед зеркалом в ванной. Мельком глянула на него, улыбнулась.
— Да, Ксюша, — сказал Вадим, — жалко я тебя раньше не встретил.
— Зачем? — уж больно наивно спросила она.
Для кокетства и материнства Ксения была слишком молода, с его точки зрения. Вадим положил ей руку на плечо, она приостановилась, внимательно, нестрого смотрела на него в зеркало.
— Я б в тебя влюбился…
— Ты не женат?
— Нет.
— Кто ж знал, Вадик, — сказала она. — Дай причешусь…
Он убрал руку. Ксения деловито причесывалась.
— Я, конечно, старый для тебя… У меня дочке девять лет.
— Нормально, — сказала она равнодушно. — Терпеть не могу молодых…
Полка под зеркалом была забита косметикой — баночки, пузырьки разного цвета и формы. Ксения, между прочим, повернула к себе какую-то замысловатую этикетку.