Милый, дорогой, любимый, единственный… - страница 8

Она помолчала, нетерпеливо засигналил таксист.

— Это его ребенок.

— Ничего не хочу знать! — замахал руками Вадим. — Иди с богом!

— Вадим, — сказала она на прощанье, — у меня сегодня… у меня давно, давно не было человека ближе тебя. Спасибо.

Край пеленки трепыхался. Она, естественно, не обращала внимания. Вадим привык к ней. Если уж люди к своим болячкам привыкают… Она уходила. Из неприкрытой двери потянуло сыростью и холодом. Вадим почувствовал озноб и еще — обреченность. Сбрасывая неприятное ощущение, нажал на гудок, отмахнул таксисту — «свободен»!

Она вернулась.

— Только не реви! — раздраженно сказал Вадим. — Что тут реветь?!

За двадцать километров от них на Волоколамку вырулил «Москвич-214» серого цвета. Вера сидела за рулем. Севка, по макушку влюбленный в себя, грел бутылку на коленях и много говорил.

— Не думаю, чтоб Вадим ждал. Могли еще посидеть.

— Чтоб ты накушался окончательно?

— Ты заметила? — крутанулся Севка. — Эта крашеная на меня глаз положила! Хе-хе! Волчица!

— Сиди, — сказала Вера, осторожно и серьезно переключая скорость. — Что за девица с Вадимом?

— А-а! Видела, как она на меня посмотрела… Ух, борзая!

— Странная. Хотя мне и Галка его не нравится.

— Фрейдизм! — сказал Севка. — У него жена была точно такая. Кенгуру!

Сирена прорвалась сквозь закрытые окна, свет мигалки высинил их лица. Севка отрезвел сразу, перехватил у жены руль, вывернул к тротуару — милиция подрезала путь. Вера растерялась, замолк мотор. Двери открылись с двух сторон.

— Выходите! — сказал милицейский офицер Вере.

— В чем дело? — воевал Севка. — Машину ведет моя жена!

Через полторы минуты две машины с явным превышением скорости мчались серединой улицы. Впереди — патрульная, сзади Севка с Верой, только теперь за рулем их машины сидел милиционер.

Вадим с Ксенией ехали новыми районами. Дома отодвинулись от дороги, чернела сырая земля по обочинам, мощные фонари выбеливали прямое шоссе на километр вперед. Вадим не смотрел на нее, не мешал. Ксения говорила негромко, иногда он с трудом слышал отдельные слова.

— …пришли мы в цех — появляется! Злой, красивый… девки попадали! Он нам о практике, а мы ухмыляемся, как дуры. Он тогда еще только замдиректора был… Что бы ты написал на книжке в подарок?

— «Не теряй».

Она не слышала.

— Он написал: «Малыш, вот тебе кусочек настоящей поэзии». Я иду зачуханная такая, это он потом меня одеваться научил, иду — никакого понятия… он вот с таким букетом. Я, естественно, не приставайте! Девки меня чуть не убили за тупость. Как я его мучала! Это нельзя, то нельзя! «Как это можно, у тебя жена!» Как он меня любил тогда, если не бросил?! Или выхожу, а у меня на площадке, под дверью — розы! Ночью звонит из автомата: «Ты где была, малыш? Тебе хорошо без меня было?»

— Ну, так женился бы! — вырвалось у Вадима.

— Он с женой и не живет… Так, меж ними давно все кончилось. Она больная, и он не может ее бросить. Благородство, понимаешь?

— У всех жены больные.

— Не все мужчины такие рыцари.

Вадим и спорить не стал про рыцарей.

— Деньги хоть дает на ребенка, помогает?

— Ребенок без него родился, он и не знает. У него годичная командировка за рубеж по обмену опытом…

— Так! Что ж он не знал, что ребенок намечается?

— Я сказала, ребенка не будет.

— И он от тоски уехал? — хмыкнул Вадим.

— Да.

Вадим запутался совсем, а разбираться не хотелось. Он чего-то действительно не понимал в современных отношениях, или она была полная идиотка, или врала для чего-то.

— Он узнал, что намечается ребенок, и пропал. Я должна была ему верить! — с силой сказала она. — Я не могла без него. Встретилась, вроде случайно, и сказала, чтоб, мол, не беспокоился, ребенка уже нет.

— Надо было не говорить, а делать!

— Оказывается, он из-за нашего ребенка хотел бросить все — карьеру, жену, все… поэтому и пропал…

— Идем дальше! — сказал Вадим. — А ты ему, голубчику, говоришь: обманула, ребенок-то есть!

— Этого я уже не могла сказать. Потом, кто знал, что он так сразу возьмет и уедет на год?

— Не понимаю, убей! Наделали бы себе других детей.

— Современные люди перестали многое понимать, он всегда так говорил. Я предала нашу любовь, веру в него. При первой трудности. Что ж дальше? — думал он. Саша всегда боялся, что я найду себе молодого, — она засмеялась. — Моложе и выше его ростом. У него рост невысокий. Милый! А я не выдержала первого испытания…