Мировая история и социальный интеллект - страница 33
Соединенные Штаты.
И в этом нет ничего удивительного; как уже отмечалось, нации с
относительно низким уровнем социального интеллекта, примитивной
системой морали и с малым радиусом доверия не могут благополучно
развиваться в условиях демократии и свободного рынка. Демократия у
них приводит не к правовому государству, а бесконечной борьбе кланов
и группировок за собственность, за возможность обогатится за счет
казны – действие абсолютно легитимное с точки зрения морали и
культуры населения – повсеместной лжи и клевете в средствах
массовой информации, повсеместной продажи должностей и коррупции
в судах и т.д. В свою очередь, следование неоклассическим
экономическим рецептам приводит к деградации и закрытию
крупнейших предприятий, из которых новые собственники стараются
выжать максимум прибыли, не инвестируя ни цента, и уничтожению
целых отраслей. Ибо в глазах большинства населения крупная частная
собственность не может быть обретена вполне законным и честным
путем, а потому изначально нелегитимна и, соответственно, в любой
момент может быть принудительно национализирована или отобрана,
после прихода к власти очередной политической группировки.
Многие политологи признают, что демократия иногда может иметь
негативные последствия. Так Лари Даймон отмечает, что демократия
может позволять извлекать выгоду одним за счет других и, тем самым,
вызывать социальные конфликты и общественное напряжение, а так же
подорвать авторитет и стабильность власти (см. Л. Даймонд. Три
парадокса демократии. 1990). Однако, все сказанное гораздо более
справедливо в отношении беднейших государств, стран с низким
уровнем социального интеллекта и общественного капитала. Чтобы
понять, почему это так, следует ненадолго погрузиться в историю.
В средневековье, в эпоху Возрождения и век Просвещения вплоть до
американской войны за независимость (1775-1783) и французской
революции (1789-1794), практически во всем мире – и в Азии, и в
Европе – легитимной формой гражданского правления была монархия,
а поддержание общественного порядка, основывалось на страхе перед
монархом и гневом бога. Впоследствии, особенно, это касается 19-го
столетия, ускорился рост общественных производительных сил,
основывающийся на экспоненциальном росте научного знания.
Вызванные ими изменения условий жизни (урбанизация и т.д.),
появления новых потребностей и ценностей и подрыв веры в Бога, по
причине научного прогресса, привели к кардинальной перестройки
переменной части этический системы западных народов: страх перед
богом сменился страхом перед, возникшим благодаря росту городского
населения и развитию средств информации, общественным мнением.
Еще Джефферсон, Франклин и Линкольн считали, что свобода требует
веры в Бога, то есть общественный договор не был рационально
самоподдерживающимся, а требовал божественную награду и
наказание. Сегодня же верховный суд США решил, что в школах нельзя
употреблять термин «вера в бога», так как это может оскорбить
атеистов (см. Ф. Фукуяма. Конец истории и последний человек. 1992).
Общественный и научный прогресс во второй половине 19-го века
гораздо сильнее ударил по авторитету церкви, нежели критика
Коперника, Бруно и Галилея признанной в средневековье католицизмом
геоцентрической системы мира Аристотеля-Птолемея, приведшая на
костер двух последних. Это осознавал и наблюдал создатель теории
«естественного отбора» знаменитый Чарльз Дарвин; он прекрасно
понимал: что концепция естественного отбора подрывала идею Бога,
который, как утверждалось церковью, своей мудростью создал порядок
в природе; что утрата веры в Бога приводит к тому, что человек
стремится к поступкам вызывающим общественное одобрение;
отмечает происходившую на протяжении второй половины его жизни
замену веры в Бога рационализмом (см. Ч. Дарвин. Воспоминания о
развитии моего ума и характера).
Меду тем, во многих частях мира в 20-ом столетии пропаганда
западной демократии, увлечение социальной инженерией и новыми
идеологиями делегитимизировали классическую форму автократии –
монархизм. Однако установить устойчивую демократию, даже при
помощи Запада, местным элитам и населению не удалось. В итоге