Мировая история и социальный интеллект - страница 38
культуры в некотором смысле возникают из способности оценивать:
сказать, например, что уважающих старших человек – человек
достойный или что человек, поедающий нечистых животных вроде
свиней, достойным не является.
Таким образом, «тимос» или «жажда признания», есть фундамент для
того, что социологи называют «ценностями». Как мы видели, это
борьба за признание породила отношения господства и рабства во всех
их многообразных проявлениях и моральные кодексы, произошедшие
из них, - почитание подданного к монарху, крестьянина к помещику,
надменное чувство превосходства у аристократа и так далее (Часть
четвертая. 20). С точки зрения Фукуямы религия, мораль, национализм,
в общем, вся духовная сфера общественной жизни, есть порождение
(продукты) тимотической части души, результат борьбы за признание.
Вообще, он отмечает, что уникальность отдельных культур вполне
может затруднить демократизацию отдельных стран: “Успех и
стабильность либеральной демократии никогда не определяется
простым механическим приложением универсальных принципов и
законов”. “Культура – в виде сопротивления преобразованию
определенных традиционных ценностей в ценности демократические
(имеются в виду рациональность, секулярность, мобильность,
толерантность и способность сопереживать) – может, таким образом,
представлять собой препятствие на пути демократизации” (Часть
четвертая. 20). Однако сразу говорит, что огромная ошибка Макса
Вебера и некоторых других состояла в том, что они считали, якобы
демократия может возникнуть и прижиться “лишь в специфической
культурной и социальной питательной среде маленького уголка
западной цивилизации”; по его мнению, последняя возникла как
наиболее рациональная из возможных политических систем, которая
основана на универсальных аспектах человеческой личности, а поэтому
подходит для самых разных культур.
Хотя неразвитость гражданского общества и сознания, национализм,
религия и социальное неравенство немалые преграды на пути
демократизации, но при умелом и мудром государственном
руководстве, постепенном осуществлении политики по либерализации
и демократизации общественной жизни традиционное общество, где
преобладают авторитарные и семейные ценности, коллективизм и т.п.,
в конечном счете, будет трансформироваться в современное,
усвоившее новую совокупность демократических ценностей, которые
станут столь привычными, что это приведет к иррациональному их
почитанию. (По его утверждению именно по этой причине Ницше
назвал государство “самым холодным из всех холодных чудовищ”,
уничтожающим народы и их культуры, навязывая им “сотни желаний”).
Фукуяма оканчивает свою книгу, описывая процесс мировой
демократизации и либерализации и квинтэссенцию собственной
теории, следующей метафорой. Отдельные государства
представляются ему в виде движущихся к одному городу (то есть
либеральной демократии) множества разноцветных, изготовленных из
различных материалов (особых культур) фургонов. На своем нелегком
пути часть фургонов будет двигаться быстро, другие встанут на отдых,
третьи временно застрянут, на другие нападут индейцы и их погонщики,
оглушенные битвой, на какое-то время потеряют чувство направления,
и будут гнать свои фургоны не туда. “Но подавляющее большинство
фургонов, достаточное для того, чтобы любой разумный человек,
поглядев на ситуацию, согласился, что было только одно путешествие и
только одно место назначения, медленно будет продвигаться к городу и
в конце концов туда приедет” (Часть пятая. 31).
Теперь я коротко остановлюсь на общественном восприятии модели
«конца истории» и некоторой трансформации взглядов Фукуямы в
последующие годы, а так же представлю свои возражения на его
теорию.
В целом, научное сообщество восприняло модель «конца истории», как
менее догматичный вариант «теории модернизации», предложенной
Уолтом Ростоу и Шмулем Эйзенштадтом вскоре после окончания
Второй мировой войны и распада колониальной системы западных
держав, приведших практически к одномоментному появлению в Азии и
Африке нескольких десятков новых независимых государств. Ростоу
стал автором концепции «стадий роста» (которую он назвал