Мистер Ивнинг - страница 18

Пришла ночь. На улице кузнечики и сверчки слились в головокружительном хоре, а от голосов древесных квакш и одной птички, повторяющей все ту же ноту в совсем уж далекой тьме, чувства садовника оцепенели.

Гелвей знал, кто принесет торт — сам именинник. И Руперт будет стоять и смотреть, пока садовник не съест кусок. Губы Гелвея пересохли, точно посыпанные песком. Посланец добросердечной миссис Эвелин уже идет с тортом по тропинке, кусочки гравия поднимаются и падают под его шагами. Руперту нравилось находиться рядом с Гелвеем, если представлялся случай, и, как и его мать, мальчик любил что-нибудь дарить садовнику: то монеты, то рубашки, а теперь вот вечернее лакомство. Ему нравилось трогать Гелвея — так он, наверное, трогал бы лошадь. Порой Руперт взирал на коричневые мускулистые руки ямайского слуги с искренним недоумением.

На заднем крыльце послышались шаги, раздался неуверенный, но громкий стук.

Руперт Эвелин, которому сегодня исполнилось тринадцать, держал коробку в вытянутых руках. Садовник принял угощение немедля, чуть склонил голову и сразу вытащил торт — нетронутый, если не считать куска, который Эдна Грубер отрезала для него в доме: кусок этот, в толстой вощеной бумаге, лежал отдельно от торта, к которому больше никто не прикасался. Гелвей тяжело опустился на стул, все так же склонив голову над подношением. Ему очень смущало безмолвное удивление Руперта: глаза мальчика были прикованы к нему, а не к торту, хотя в полутьме кухни чернокожий слуга растворился в тенях, и только светлая рубашка и полотняные брюки выдавали его присутствие.

Гелвей зажег лампу и тут же услышал удивленный крик встревоженного посланца, напоминающий жуткий вопль миссис Эвелин, прочитавшей телеграмму.

— Ах да, моя рука, — тихо произнес Гелвей и вслед за перепуганным Рупертом посмотрел на повязку — обильно просочившаяся кровь почти полностью окрасила бинт малиновым цветом.

— Не надо ли показать врачу, Гелвей? — Руперт внезапно пошатнулся и, чтобы не упасть, вцепился в предплечье слуги. Он сильно побледнел. Гелвей проворно поднялся, помог мальчику сесть, поспешил к раковине и принес ему стакан холодной воды, но Руперт отказался и снова дотронулся до руки садовника.

— Это смерть бабушки, Руперт, огорчила тебя…

Руперт посмотрел в окно, за которым в мерцающей дали виднелся его дом: там зажгли лампы, и белый фасад казался окруженным тенями кораблем, дрейфующим в летней ночи.

Чтобы хоть чем-то заняться и зная, что Руперт ждет, когда он отведает угощение, Гелвей полностью снял толстую обертку с праздничного торта и извлек его на свет — желто-белый, глазированный, величественный. В доме миссис Эвелин все делали превосходно.

— Ты… добрый… хороший мальчик, — начал Гелвей со странным музыкальным акцентом, который неизменно ласкал слух Руперта. — А вскоре тебе предстоит стать мужчиной, — закончил он.

От этих последних слов лицо Руперта омрачилось, хотя музыка голоса садовника вынудила его улыбнуться и кивнуть, но тут же его глаза сузились, остановившись на окровавленной повязке.

— Эдна сказала, что ты не съел ни кусочка, Гелвей. — Мальчику удалось совладать с собой и произнести это уверенно и твердо.

Садовник, привычно невозмутимый, смотрел на почти нетронутый огромный торт с глазурью цветов и листьев, фигурками человечков и словами, воспевающими любовь, день рождения и год — 1902.

Гелвей проворно поднялся и достал две тарелки.

— И ты тоже попробуй свой праздничный торт, Руперт… Я не должен есть один.

Мальчик решительно кивнул.

Ямаец отрезал два куска, положил их на большие обеденные тарелки, единственные, которые ему удалось найти, и принес увесистые серебряные вилки. Когда он передавал тарелку Руперту, его рука напряглась и кровь закапала на сосновый стол.

В ту же секунду, совсем внезапно, задний двор озарился странными вспышками и красными всполохами. Руперт и Гелвей одновременно подбежали к окну и всмотрелись в ночь. Зрелище, открывшееся им, было необычайным. На дальнем конце лужайки появилось нечто вроде факельного шествия: процессию возглавлял сам мистер Тейт, немолодой коротышка с бычьей шеей. Он был окружен приятелями; все они выкрикивали поздравления, пьяно возвещая, что владелец поместья выиграл турнир по гольфу. Неожиданно друзья подняли мистера Тейта на плечи и громогласно восславили победу.