Морталия. Узурпация - страница 3

Телега остановилась возле высоких неприступных стен дворца из камня неправильной формы. У огромных распахнутых ворот стояла вооружённая стража в зелёных туниках, надетых поверх кольчуг из мелких стальных и бронзовых колец. Их короткие тёмно-зелёные плащи украшали эмблемы в виде чаш с огнём, вышитых чёрной нитью. На стенах крепости развевались такие же знамёна. Путник спрыгнул с телеги и уверенной походкой подошёл к стражникам:

— Господа, можем ли мы попасть во дворец?

— Пошёл вон! Таким, как ты, тут не место! Указ короля! — рявкнул один из стражников, с отвращением оценивая одежду мужчины.

Путник, не мешкая, снял перчатки и запустил руку в карман некогда роскошных тёмно-синих брюк и, что-то достав, прицепил себе на грудь серой, плохо заправленной рубахи, местами навыпуск. Ромбовидный золотой значок с изображением огня, в котором полыхали символы «XII», блеснул на солнце.

— Ах, мастер истины, простите, не признал, — задрожал голос стражника. — Можете пройти, но повозка, к моему глубочайшему сожалению, проехать не может. Мне, правда, очень жаль, — лепетал он, ощупывая взглядом золотой знак члена Совета Дюжины, такой же был и у его короля.

Возничий любопытно прислушался к разговору.

— Как твоё имя? — надевая перчатки из потертой коричневой замши, спросил путник.

— Уик, милорд, — стражник чуть не выронил копьё от неожиданности.

— Уик, ты знаешь законы материка?

— Да, милорд, — он постарался выпрямиться, сильнее стиснув в руке копьё.

— Как называется материк?

— Морталия, милорд.

— Главный закон Морталии?

— Все жители Морталии — свободные люди. Рабство на материке запрещено и карается законом, — заикался и дрожал Уик от волнения.

— Кто правители Морталии? — сурово смотрел на стражника путник. Его зрачки сузились и на фоне светлых радужек с их чёрными краями смотрелись крайне жутко, словно глаза хищного зверя.

— Совет Дюжины.

— Уик, перечисли всех членов Совета Дюжины.

— Король…

— Назови мне имена всех членов Совета, — перебил стражника путник.

— Видий Армдоз, — зашевелил дрожащими пухлыми губами Уик, выдавливая из себя имя короля без титула, и громко сглотнул, — Риз Эшер, Карл Вагер, Лари Саван, Даги Стоунвол, Михаэль Друлль…

— Достаточно, — услышав своё имя, остановил стражника путник. — Ответь мне, если бы Видий приехал на повозке…

— Достопочтенный мастер, король бы не приехал…

— Если бы гипотетически король приехал на этой телеге, — резко показал пальцем на убогую повозку Друлль, — ты бы его пропустил? — и выжидающе посмотрел на стражника.

— Да, милорд.

— Чем я отличаюсь от короля Тарплена?

— Но, милорд, король… — смутился стражник и, наморщив лоб, сдался. — Проезжайте, — выдохнул он, словно сбросил тяжкий груз с плеч.

Друлль победоносно вернулся в телегу и сел рядом с Бэном.

— Поехали, Бэн! — просиял он.

— Что ж вы, барин, не сказали, кто вы? — обиделся возничий. — Я бы удостоил вас подобающему обращению.

— Это какому же, Бэн, дал бы мне лишнюю лепешку? — Друлль снял значок с груди и спрятал его в карман. — Я хочу знать, как на самом деле люди ко мне относятся и что они собой представляют в действительности. Поэтому пусть я буду для них чумазым крестьянином, путешествующим на попутках.

Бэн ухмыльнулся, глядя искоса на мастера истины и погнал лошадь за ворота Исаада.

— Куда ехать, барин?

— В замок короля!

Телега брела по каменной улице, вливаясь в суету города цокотом копыт и стуком колес. Каждая стена Исаада перетекала в дорогу, дорога в дом, дома соединялись переходами, извивались, сплетались лабиринтами улиц. Дворец был единым организмом, по закоулкам которого сновали богато, со вкусом одетые, люди, органично заполняя его, точно кровь вены. В нём не было ничего лишнего, каждая стена, камень, труба, крыша и прочее существовали для единства всей системы. Кажется, будто если убрать одну из стен, то весь город рассыплется. Отчасти, возможно, это и так, ведь в Исааде был водовод и зловонные трубы, которые пронизывали весь город, снабжали водой дома и выводили из них отходы. Стоя на высоком обрыве у берега моря, дворец активно пользовался всеми преимуществами такого расположения. Но совсем другое дело — окрестности Тарплена за стенами дворца. Где на тысячи километров раскинулись многочисленные засеянные поля, пастбища скота, преимущественно одноэтажные жилища земледельцев и мелких ремесленников из сруба, простенькие придорожные таверны. Всё это тщательно охранялось, даже в самых отдаленных уголках Тарплена были посты стражников. Ни один другой город Морталии не был настолько безопасен для населения.