Мост на реке Бенхай - страница 9

— А что было с этим рабочим?

— Под каким-то пустяковым предлогом приспешники дирекции зверски избили его и выгнали с работы. Нам удалось собрать множество подписей под петицией протеста. Ба вновь был принят на работу. Это может показаться мелочью, но в то время такой факт означал для нас многое.

— Весной 1954 года, после нашей победы под Дьенбьенфу, — говорит Ту Данг Льеу, — мы поняли, что война близится к концу. Действительно: скоро началось Женевское совещание. Но правительство и армия смогли вернуться в Ханой лишь спустя восемьдесят дней после заключения мира. А за это время могло случиться всякое, и мы как зеницу ока должны были беречь станцию: ее машины, оборудование, постройки, здания… К счастью, Ханой уцелел.

— Незадолго до заключения перемирия, — продолжает Ту Данг, — в нашем коллективе несколько активизировались члены «желтых», раскольнических профсоюзов. Хотя их было и немного, все же они могли причинить нам вред. Эти люди призывали рабочих не принимать участия в политической деятельности, а добиваться лишь повышения заработной платы и улучшения условий труда. Наивность и лицемерие! Ведь даже те малые уступки, на которые пошла дирекция, вызваны только неблагоприятным для нее оборотом событий, особенно на фронте. Однако раскольники твердили, что теперь наступил удобный момент начать забастовку и требовать повышения заработной платы. А мы понимали, что забастовка несвоевременна: ведь если мы бросим работу, дирекция немедленно воспользуется нашим уходом с предприятия, чтобы вывезти машины. Этого мы не имели права допустить!.. И еще одно: наши запасы угля были на исходе, но дирекция не спешила пополнить их. Почему? Было известно, что по Женевским соглашениям «имущество, имеющее полезный общественный характер», должно остаться во Вьетнаме. А бездействующие машины и оборудование значительно легче демонтировать и вывезти… Подпольная организация подсчитала, сколько топлива необходимо станции на самый трудный, переходный период. Уголь предстояло завезти из Хонгая. Но колонизаторы хозяйничали и там: все, что только возможно было взять с хонгайских шахт, они грузили на корабли, стоявшие в Хайфоне. А время торопило нас: запасы угля таяли с каждым днем!.. Делегация наших рабочих отправилась в Хонгай. Дирекция шахт попыталась взять их измором: сначала чиновники ответили: «Посмотрим!». Потом один из директоров, чтобы «отвязаться» от нас, приказал выдать немного угля. А как с транспортом? Оказалось, что дирекция может выделить… «целых» два грузовика!.. Тем временем во Вьетнам прибыли первые группы Международной комиссии по наблюдению и контролю. Хозяева угольного треста начали терять уверенность. Торг шел упорный — за каждую тонну, но в конце концов хонгайский уголь пошел в столицу. Наши рабочие охраняли его в пути как зеницу ока.

— Но, — помолчав, рассказывает Ту Данг, — дирекция электростанции не сдавалась. Однажды к парторгу пришел столяр по имени Нгуен. Он сообщил, что директор Люмонтен поручил ему сделать деревянные ящики по строго определенным образцам и размерам для самых ценных машин. «Делай свое дело, брат! — сказали ему партийные товарищи, — Но так, чтобы готовые ящики нельзя было использовать…»

Намерение дирекции демонтировать оборудование станции встретило решительное сопротивление рабочих. знавших содержание Женевских соглашений Директор Люмонтен клятвенно заверил нас: оборудования станнин никто не тронет. Но на следующее утро рабочие увидели, что во двое въезжают тяжелые грузовики: была сделана попытка увезти цистерны со смазочными материалами и запасами горючего. Партийные агитаторы разъяснили шоферам и грузчикам суть этой авантюры. После недолгого колебания они прекратили погрузку. Примчался директор. В бешенстве он закричал, что речь шла только о машинах, а все остальное он имеет право забрать. «Человек не может жить без пищи, — ответили ему рабочие, окружившие грузовики. — Машины тоже не могут обойтись без топлива…».

Тогда дирекция попыталась воспользоваться хотя бы деньгами. Она потребовала, чтобы все потребители электроэнергии оплатили счета по октябрь включительно. «Если мы не соберем этих денег, то не сможем расплатиться с вами», — лицемерно заявили чиновники рабочим станции. Но нам стало известно, что дирекция просто стремится вывезти огромные суммы.