Мой отец, его свинья и я - страница 13

Когда мать вернулась с бабушкой, мы устроили чаепитие в честь дня рождения.

— А кто этот молодой человек? — спросила моя бабушка, когда отец и Гюнтер Грасс сели за стол.

— Это Гюнтер Грасс, — сказал отец, — знаменитый писатель. — Он гордо посмотрел на Гюнтера Грасса, который наливал себе кофе. — Он сейчас как раз пишет новую книгу, которая называется «Война и мир».

— «Война и мир»? — переспросила моя бабушка. — А разве такой книги ещё нет?

Гюнтер Грасс быстро взглянул на мою бабушку, но потом его внимание отвлёк лимонный пирог, который мать как раз ставила на стол.

После чая мы начали приготовления к вечеринке. Мать послала отца купить еду и напитки.

— Я возьму с собой Гюнтера, — сказал отец.

Я убрала со стола чайную посуду и расставила разовые тарелки и стаканы.

Когда пришли мои первые гости, отец и Гюнтер Грасс ещё не вернулись. У нас нечего было ни есть, ни пить. Мать принесла из кухни груду фаянсовых мисочек. Она поставила их на стол и насыпала в них экологически чистые хлопья проса и кукурузные крекеры без жира.

— Вот вам пока погрызть, — сказала она.

Из напитков была водопроводная вода.

— Могу вам приготовить чай матэ, разумеется, не очень крепкого настоя, — сказала она и с надеждой посмотрела на пакет «Egle». Мои подруги отговорились аллергией.

Полчаса спустя собрались все, кроме отца и Гюнтера Грасса. Мы соревновались, кто больше съест экологически чистых хлопьев, это была идея матери. При этом мы пили много водопроводной воды, потому что хлопья были чересчур сухие.

Когда кончились прошлогодние хлопья, мать сказала:

— Так, а теперь викторина!

Она достала из шкафа растрёпанный рулон обоев. На нём когда-то, ещё к моему восьмому дню рождения, были написаны фломастером вопросы из «Большой игры».

Только мы успели разбиться на команды, как вернулись отец с Гюнтером Грассом. Они притащили каждый по банановой коробке книг.

— Мы тут по пути заглянули к букинисту, — сказал отец.

— А еда и напитки? — спросила я.

Отец посмотрел на Гюнтера Грасса. Тот с довольным видом посасывал свою трубку.

— А ктой-то? — спросила Виола Лёффлер, которую мне пришлось пригласить, потому что и она приглашала меня на свой день рождения.

— Так, один дяденька, — сказала я.

— А второй кто?

— Мой отец.

— Ой, как мило! Пусть они тоже играют с нами! — Виола осклабилась.

— Да! — воскликнул отец. — А, Гюнтер, ты не прочь?

Гюнтер был не прочь. Он попал в команду Виолы, а отец — в мою. Гюнтер Грасс начинал.

— «Литература, восемьсот», — выбрал он раздел.

— Как, — огласила вопрос мать, — будет дальше: «Вмурованное крепко в землю…»

— «…из глины изваяние стоит»! — выкрикнул мой отец с другой стороны.

— Сейчас не твоя очередь, — строго посмотрела на него мать. — Но господин Грасс наверняка тоже это знал, и очки переходят его команде. А вы получаете сто штрафных очков.

Я сердито глянула на отца.

Когда наступила моя очередь, я выбрала «Историю искусства, пятьсот».

— Какая группа живописцев, — спросила мать, — взяла себе название, которое рифмуется со словом «хвост»?

— Мост, мост! — крикнул отец.

— Именно так я и хотела ответить, — сказала я.

— Ну, хорошо, ответ засчитывается, — сказала мать.

Следующий вопрос был к Виоле. Она выбрала «Спорт, двести».

— Где, — зачитывала мать, — состоялись Олимпийские игры 1986 года?

— В Мехико! — гаркнули в один голос отец и Гюнтер Грасс.

Десять минут спустя все игроки сидели на полу, а отец и Гюнтер Грасс стояли перед матерью и по очереди отвечали на её вопросы. Получалась ничья. Отец выбрал «Орфографию, триста».

— Ва-банк!

Мать изобразила музыку «ва-банк» из «Большой игры» и сделала напряжённую паузу.

— Сколько ты хочешь поставить на кон?

Отец поставил всё.

— Как, — спросила мать, — пишется «взялась ниоткуда», вместе или отдельно, «не» или «ни»?

Отец смотрел в пол и переступал с ноги на ногу. В комнате стало очень тихо.

— Ну? — спросила мать.

— Дурацкий вопрос, — сказал отец. — Особенно если учесть, что всё равно скоро будет реформа правописания.

Гюнтер Грасс сердито фыркнул.

— Пять, четыре, три, два, один — ноль! — воскликнула мать. — Ты потерял всё, другая команда выиграла.

— Нет! — вскричал отец. — Это нечестно!