Муж для княжны Волконской - страница 13

— Продано! Вели тащить весы. …После обильного ужина Васильев повел его в амбар. Сыновья несли фонари, все были разгорячены. Яркие блики керосиновых ламп плясали по тюкам с товарами, стены оставались в темноте,амбар казался бесконечным. До полуночи Данила отбирал товар.Дешевые бусы и бумажную ткань не взял. Ген Дашен натолкал ими гиляков под завязку, зато у них недоставало железных котелков, ножей, охотничьих припасов. Даже у лучших охотников ружья были плохонькие, устаревшие, как только ухитрялись их владельцы жить охотой. И рыбацкие сети нужны, и лекарства, а то все на шаманов надеются, потому и мрут как мухи. Васильев наблюдал за ним с одобрением:

— Хорошим товаром хочешь торговать, — оценил он подбор. — По-честному. Быстрых денег не сделаешь, но в нашем деле важнее заработать имя. Гиляки это оценят, они тоже люди. Это для нас они нехристи, а для Бога, ему сверху мы все одинаковенькие. Ударили по рукам. Васильев поклялся, что отобранный товар отправит сразу же с утра. Баркасы свободные есть, мужики ищут, где бы заработать. Данила малость тревожился, свидетелей сделки не было. Если Васильев отопрется, ничем не докажешь. Тягаться с ним трудно. Ни в суде не докажешь, ни в драке — вон какие крепкие парни, каждый с ружьем и кистенем управляется наверняка лучше, чем с аршином.

На постоялый двор заявился за полночь. Заспанная девка принесла чистые простыни, старое 'одеяло. Комната была пустая, хотя по углам стояли кровати. Не сезон, подумал Данила, засыпая. Это хо-

рошо. Разгулявшихся золотоискателей нет и в помине, А то с таким характером обязательно бы подрался. Утром встал поздно. Вымылся, тщательно побрился, заспешил вниз в трактир, навстречу вкусным запахам жареного лука, мяса, специй. В трактире народу было побольше, чем вчера, шумно. Два половых быстро сновали по проходу, разносили графины с водкой, огромные миски с жареным мясом, горячей кашей, супом. Данила прошел наискось, вышел на террасу. Тут под навесом стояло три стола. Один был занят веселящимися охотниками, за вторым сидел одинокий мужик, а третий стол пустовал. Сюда тоже доносился запах жареного мяса и неизменного дикого лука. Тут было уютнее. Тянуло свежим ветерком, отсюда были видны далекие сопки, лес, а если повернуться — улицу во всю длину. За соседним столом охотники громко разговаривали, стучали по крышке стола рукоятями огромных ножей. Такие ножи, с рукоятями из рогов оленей, Данила увидел впервые здесь, на Дальнем Востоке. Половой подбежал, наклонился:

— Чего изволите?

— Мяса с кашей.

— Водочки? Есть особая, местная. Китаезы привозят, на женьшене. Есть даже на гадюках настоянная. Данила поколебался, ответил, сожалея:

— В другой раз. Половой заметил его колебания, понимающе ухмыльнулся. Данила собирался есть не спеша, поразмыслить, помечтать о золотоволоске, княжне Волконской, но желудок требовал своего. За соседним столом кашлянули. Там мрачно веселился за полупустым графином водки широкоскулый, с темным от солнца и ветра лицом, одинокий мужик. Одет добротно, хотя пиджак и штаны поношены, а сапоги разбиты. На поясе висел большой нож.

— Хорошо ешь, паря, — сказал он, оборачиваясь к Даниле. — Если так и работаешь…

— Хочешь нанять? — осведомился Данила. Мужик засмеялся, показывая желтые прокуренные зубы:

— Впору самому наниматься. Просто уважаю людей, которые хорошо едят. Данила покосился на него. Похоже, этот мужик уважал весь трактир. Тут ели все в три горла.

— Меня зовут Иван Битый, — сказал мужик. — Промышляю золотишко, зверье. Вообще чем Бог пошлет в тайге.

— Данила Ковалев. Занимаюсь всем помаленьку. Сейчас пробую себя в торгашестве. Внезапно на террасе стало тихо. Данила ощутил на себе заинтересованные взгляды. Казалось, жрут да пьют, ни до кого нет дела. Ан нет, тут гав не ловят, такие сюда не едут. Не зевай, Данила, на то и ярмарка.

— Ковалев, — протянул Битый раздумчиво. — Не тот ли, что маньчжурских людишек побил? Самому нойону, говорят, руку прострелил! Потом еще гиляцкую девку у китаез отбивал?

— Похоже, что я, — неохотно согласился Данила. И похоже, что про него уже поползла плохая слава. Слава скандалиста и забияки, человека отпетого. Это была не та слава, к которой он стремился, но имя Данилы Ковалева принадлежало — увы! — ему. А вместе с именем и эта недобрая слава.