На дне омута - страница 14

Время растянулось, как смола, нагнетая волнение до самого края, но реальность, как всегда, опровергла ожидания. Никто в этом месте не подстерегал беспечных прохожих. Вместо одержимого или разбойника в яме сидел, баюкая вывернутую под углом ногу, чумазый мужчина в съехавшей набекрень шапке. Он поднял голову, когда над ямой склонились подошедшие путники, и на его лице сначала отразилась смесь недоверия с удивлением, а затем — искренняя радость.

— Боги! Я спасен! — он поднял руки и замахал ими над головой, будто сомневался, что его заметили. — Пожалуйста, вытащите меня отсюда! Пожалуйста…

— Ты Арвик, верно? — Акила склонился над ямой, убирая склянку в карман. В его жестах читалось облегчение от того, что яд все-таки не понадобился.

— Да-да! Арвик. Вы ведь поможете мне? Я просто хотел сократить дорогу домой, а в итоге два дня просидел здесь… Уйи, никогда больше не буду пить у старого Норна, во всем виновато его пойло!

Пока он говорил, торопливо выплескивая все накопившееся, деревенские окружили яму. Со всех сторон раздались смешки облегчения, нестройные приветствия и хлопки. Какой-то верзила уже разматывал веревку, стоя возле полуобвалившегося края ямы, двое других сноровисто раскидывали ветки.

— Ну что, вытаскиваем?

Всеобщий согласный гул неожиданно прервал выступивший вперед Акила. В руках у него были две крепкие палки, губы сжаты в тонкую полоску. Среди людей повисло хмурое молчание. Они почти забыли о чужаках, когда увидели пропавшего товарища, и, по мнению Дьюара, лучше бы так и оставалось, только вот его мнения не спросили. Травник решительно отодвинул старосту с дороги, чем заработал еще несколько коротких гневных взглядов.

— Я должен спуститься и осмотреть его ногу прежде, чем он сдвинется с места.

— Это еще с чего? — здоровяк с веревкой долго не сводил с него глаз, но все же позволил пройти, как жестом велел староста.

Под молчаливыми взорами Акила полез в яму. Глубиной она оказалась лишь по плечи, но осыпающиеся края грозили вот-вот обрушиться, и двигаться приходилось крайне осторожно. Травник уперся в стенки и забормотал.

— Что он говорит? — переглянулись между собой не расслышавшие слов крестьяне. И только Дьюар ощутил, как прокатилась волна магии, будто свежескошенной травой запахло. Растения отозвались без промедления: качнулись тонкие стебли, зашевелились их корни, крепче вцепляясь в рыхлую почву, чтобы удержать ее на месте, по округе прошел легкий шелест. Никто будто и не заметил этого, но на лице Акилы отразилось удовлетворение проделанным, и он опустил руки.

— Вот теперь мы можем заняться твоей ногой, — склонившись над страдальцем, ласково произнес Акила. — Придется еще немного потерпеть, но ходить ты сможешь уже скоро.

Дальше было скучно, и Дьюар вовсе отвернулся. Он много раз видел, как работает Акила-лекарь: скурпулезно, точно, с необыкновенной аккуратностью, которая присуща редким людям и только в особые моменты. Это обычно затягивалось надолго, но он ни за что бы не остановился, пока не сделает все идеально или по крайней мере все, что будет в его силах.

Со стороны ямы доносились громкие стоны, пока мужчине вправляли ногу, но вот это, наконец, закончилось. Дьюар услышал возню — деревенские собирались вытаскивать своего пострадавшего товарища и спорили, как это лучше устроить. Кто-то спустился вниз и помог Акиле его поднять, другой принялся тянуть сверху, подхватив подмышки, еще несколько сооружали носилки из веревки, длинных черенков от инструментов и собственных плащей. В этой суете некромант остался единственным, кто стоял в сторонке, но почему-то его даже не попытались привлечь к работе, как будто чувствовали ауру смерти и холода, что он старательно прятал с тех пор, как вошел в деревню.

Бедолагу подняли. К его пострадавшей ноге с обеих сторон были крепко примотаны те самые палки, которые подобрал Акила среди валежника, а сам Арвик вроде как дремал и глупо улыбался во сне — это наконец подействовала фирменная настойка травника.

***

Дорога назад проходила намного веселее; хотя большую часть пути все молчали, боясь потревожить Арвика, на лицах появились оживленные улыбки.