На дне омута - страница 7

Женщины сочувственно закивали и зашептали благословения сиротке, о песнях более не обмолвившись, что дало Дьюару возможность поспешно ретироваться к столам, туда, где исчез Акила.

— Менестрель, говоришь? — прошипел мнимый музыкант ему на ухо, встав позади и опираясь одной рукой о толстую дубовую столешницу. — Может, еще монашка Лунной девы?

Нет, против самого этого милого культа он ничего не имел. Молодые и симпатичные девицы, называющие себя морскими сестрами и поклоняющиеся некой малоизвестной богине, которые встречают моряков в своем храме и с радостью отдаются им в любых позах и в любое время, да еще и делают это бесплатно, в отличии от портовых шлюх — разве может такое кому-то не нравиться? Но в этот раз Акила, даром что любитель правды, перегнул палку и, кажется, даже не считал себя виноватым. Повернулся, широко улыбаясь, и успокаивающе похлопал спутника по руке.

— Не мог же я сказать им правду о тебе. Сомневаюсь, что тогда нас бы приняли с таким же радушием.

— Но мог бы придумать что-нибудь получше. Кто из нас мастер вести беседы?

— Чем же тебе не нравится образ странствующего певца? Да и выкрутился ты, похоже, славно.

— Ах, чем?!

И затянулась бы эта негромкая перепалка надолго, но расставленная на столе снедь куда больше располагала к себе, чем разговоры. Хорошо прожаренное мясо и разнообразие солений источали вокруг такой соблазнительный аромат, что рот моментально наполнился слюной, не оставляя места для слов.

***

— Тебе не кажется, что эта девушка как-то уж слишком пристально на нас смотрит? — поинтересовался Дьюар чуть погодя, когда основной голод был утолен.

И в самом деле, по другую сторону длинного стола сидела местная девица, чьих черт не удавалось толком рассмотреть из-за наползающей тени ближайшего дерева, но лицо ее определенно было направлено в их сторону. Она ни с кем не говорила, место рядом с нею пустовало будто специально, и со стороны все это казалось маленьким островком грусти посреди всеобщего веселья. А хозяин праздника, что встречал их у ворот, наоборот, то и дело поглядывал на нее и коротко покачивал головой, мол, не время, не отвлекай сейчас, от чего та только сильнее куталась в шаль. Посмотрев в ее сторону, Акила понимающе кивнул.

— Видать, беда приключилась, и от нас помощи ждет.

— Это от менестрелей-то? — хмыкнул Дьюар насмешливо, да только получил лишь укоризненный взгляд в награду.

— Я-то своего ремесла не скрываю, травников да знахарей в деревнях завсегда уважали. Чем сумею — помогу.

Он поднялся тут же. На ходу заправил выбившиеся рыжеватые пряди обратно под тесьму и со всей серьезностью направился к встревоженной незнакомке. Дьюару только и оставалось, что провожать его неодобрительным взглядом. Впрочем, скучать в одиночестве не пришлось и эльфу: к нему тут же подсели с двух сторон веселая, раскрасневшаяся от танцев девица и мальчонка, едва ль тринадцатую зиму миновавший.

— Как славно, что вы двое к нам заглянули сегодня! Давно тут гостей не водилось, а страсть как хочется новостей послушать, — бойко занялась девица. — Меня Идой зовут, а это братишка мой, Лито. Где вы бывали, куда путь держите, расскажешь? Все так интересно!

Дьюар хмурился, и слова вставить не успевая. Куда уж ему до умения Акилы разговоры вести! Тот вон сразу нашел общий язык с местной, несчастная хоть и плакала, утирая глаза кончиком своей шали, но все равно говорила с ним — негромко, быстро, то и дело цепляясь пальцами за рукав гостя, как за последнюю соломинку спасения. Лица своего друга Дьюар не видел, только край его щеки и чуть ссутулившиеся от усталости плечи, но мог предположить, что тот говорит нечто утешительное. А это значило лишь то, что в деревеньке они могут задержаться, и задержаться на неопределенное время…

— Ну же, почему молчишь? — не унималась меж тем девица, потеребив Дьюара за плечо.

— Да-да, — он едва сдержал раздражение, чтобы не рявкнуть на нее совершенно без всяких приличий. — Зовите меня Дейнар.

Представился на людской манер, а что дальше говорить… Память издевательски подкидывала только встречу с обезумевшим духом лесов, изматывающе-долгий бой, разлитую по округе скверну. Словом, ничего, пригодного для праздных ушей, что мог бы наплести настоящий певун в такой час. А меж тем Акила поднялся из-за стола и вместе с расстроенной девушкой удалился куда-то в темноту улиц, рождая еще больше недобрых предчувствий.