На пути в Индию. Персидский поход 1722–1723 гг. - страница 9
.
Марш на Дербент
5 августа, оставив в ретраншементе полторы тысячи больных под охраной трёхсот солдат и 1 500 казаков, армия двинулась на юг вдоль побережья моря. Сам государь император изволил ехать верхом перед гвардией. На подходе к реке Сулак к армии присоединились украинские казаки во главе с миргородским полковником Даниилом Апостолом. Неглубокий Сулак оказался трудным для переправы из-за илистого дна. Опять пришлось задержаться — готовить плоты и паромы. В лагерь прибыл крупнейший владетель Северного Дагестана[55] — тарковский шамхал Адиль-Гирей. На следующий день он был принят Петром и передал войскам 616 быков с повозками-арбами, а царю подарил трёх персидских лошадей. Следом явились костековский и аксаевский владетели.
Несколько дней войска и «тягости» переправлялись через Сулак. «Сия переправа зело трудна была, ибо только люди, артиллерия, амуниция провиант и рухлядь [были на плотах], а лошади, волы и верблюды, телеги и коляски вплавь все; а и люди до пояса раздеты были ради разлития реки… чего для до паромов доходить посуху было невозможно, также на камышовых плотах для мокроты оных едва не по пояс люди стояли», — записал в походном журнале сам Пётр I.
11 августа начался марш по безводнон местности (именно в этих краях спустя почти 150 лет снимался знаменитый советский «истерн» «Белое солнце пустыни»). Люди шамхала вырыли на пути следования армии десяток колодцев, однако, как отметил император, воды в них оказывалось «зело мало и вода мутная, и тако армея почитай сутки была вся [без воды], понеже мало её получали». Капитан Питер Брюс рассказывал, как мучила его жара, как гибли от отсутствия фуража и непривычного подножного корма лошади. Попытки найти пастбище заканчивались потерей скота, который угоняло местное население; Брюс таким образом лишился трёх коней. Государь не давал офицерам расслабляться: заметив, что не все они возглавляют свои команды, а оружие везут в повозках, он приказал виновным маршировать пешком по жаре с четырьмя ружьями на плечах[56].
13 августа Пётр посетил резиденцию шамхала в Тарках, где получил от хозяина в подарок «серого аргамака» с окованным золотом седлом и отдарился золотыми часами. Своё гостеприимство Адиль-Гирей оценил дорого — через два дня он письменно попросил передать ему «в надзирание» Дербент и Баку, «повсегодное» жалованье и семь деревень в «Мескурской земле» и Ширване, якобы пожалованных ему шахом[57].
Подошедшие войска поставили памятник походу — пирамиду из камней: «носили всяк по одному камню, сколко солдат и людей в обозе ни было». Пока подтягивались все полки (драгуны Кропотова прибыли только 15 августа «пред полуднем»), прибывшие в Таркиде депутаты из Дербента заявили Петру, что получили его манифест «со удовольствием и покорным благодарением» и готовы принять русские войска. Император послал в Дербент подполковника Г. Наумова с командой из 271 солдата «для осмотрения пути, дабы в переправах продолжения в марше не было».
Встречи и подарки вовсе не означали подчинения местных феодалов российской власти. Указ «утемишского владения жителям» за подписью главнокомандующего генерал-адмирала Ф.М. Апраксина был написан лично императором: «Понеже все горские владелцы сами прибежали и протекции у моего государя просили и что потребно на войско его величества давали, а ваши салтаны по се время ничем не отозвались, того ради сим вам объявляетца, чтоб вы прислали старшин 5 или б человек для принятия указов, и когда сие учините, то вам никакого разорения не будет. Буде же преслушаете, то с вами яко с неприятели поступлено будет»[58]. Однако вместо «старшин» к вышедшим к реке Инчхе-озень русским частям явился обезображенный проводник-кумык, ранее вместе с есаулом Иваном Маневским и тремя казаками отправленный к утемишскому султану Махмуду. Он, по словам Питера Брюса, рассказал, что казаки «в его присутствии были преданы смерти жестоким и варварским образом; султан повелел ему передать государю, что с каждым из его людей, которые попадут в руки султана, будет сделано то же самое. Что касается же конференции (то есть встречи. —