Нас ленинская партия вела... Воспоминания - страница 54
Медицинское обслуживание и условия труда на фабриках были крайне неудовлетворительными. Прибыв в Москву, рабочий при прописке паспорта уплачивал больничный сбор и получал контрамарку, по которой в случае болезни имел формальное право на койку в одной из городских больниц. Однако рабочие в подавляющем большинстве не пользовались стационарным лечением. В фабричном приёмном покое господствовал «фершал», который в угоду хозяевам считал больных симулянтами...
Вот в таком рабочем районе я и стала работать после возвращения из Богородска.
— Бюро рекомендует вас ответственным организатором Бутырско-Всехсвятского района Москвы, — сказал мне секретарь Московского горкома партии В. М. Лихачёв. — Район немаленький, вот поглядите. — Он расстелил на столе план города.
Из одиннадцати районов мой показался мне самым обширным. С севера на юг — от Сущёвского вала и Марьиной рощи до Садовой улицы, а с востока на запад — от Самотёчной площади до Тверской улицы (ныне ул. Горького). Население — двести тысяч человек, десятая часть всех жителей Москвы того времени.
— Ой, не справлюсь, — вырвалось у меня.
— Там крепкий актив, поможет, — успокоил Лихачёв. Он вырвал листок из блокнота, быстро сочинил мандат, тут же дал на машинку, подписал и вручил.
— Действуйте. Через пару дней жду с информацией о проделанной работе.
На Ленинградском шоссе Москвы на скромном кирпичном доме № 83 была установлена мемориальная доска с надписью: «Здесь помещался в октябре 1917 года райком ВКП(б) и Ревком Всехсвятского района. Отсюда шла помощь красногвардейским отрядам, которые под руководством партии большевиков утверждали в Москве Советскую власть».
Добралась я тогда до этого дома и увидела там молодую женщину, занятую подшивкой бумаг.
— Вы технический секретарь райкома товарищ Вальтер? — спросила я.
— Да, а вы...
— Я буду организатором района, меня послал горком.
Вальтер засуетилась, предложила стул.
— Очень приятно, наконец-то. А то я одна здесь, — она указала на папки в шкафу и на столе. — Вот все наши дела. Товарищи заходят за литературой...
Мы разговорились.
В то время аппарат райкома состоял из техсекретаря и райорганизатора. Они и вели всю организационную, агитационную и пропагандистскую работу. Успех её зависел от того, насколько удавалось привлечь активистов. А это было делом нелёгким. Достаточно напомнить, что в райкоме не было телефона, трамвайная сеть не была развита, об автобусах и троллейбусах москвичи в ту пору ещё не имели понятия.
Пошлю, бывало, технического секретаря в одну сторону, сама пешком — в другую. Успевала за день побывать на пяти-шести предприятиях, под конец заходила в Московский комитет, где ждали моей устной или письменной информации. Гудели ноги от булыжников и ухабов...
Всехсвятский район Москвы был когда-то подмосковным селом. Его вспоминал ещё революционный просветитель А. Н. Радищев, автор «Путешествия из Петербурга в Москву» — книги, вышедшей в конце XVIII столетия.
«...Вот уже Всехсвятское, — писал он. — Если я тебе не наскучил, то подожди меня у околицы, мы повидаемся на возвратном пути».
Возможно, читатель того времени ещё раз увидел бы Радищева во Всехсвятском, если бы писателя не отправили по велению императрицы, закованным в кандалы, в Илимскую ссылку.
Минуло тридцать лет...
Через Всехсвятское провезли на сибирскую каторгу декабристов.
В справочнике царского времени Всехсвятское описывали как место загородных увеселительных прогулок московского купечества с балами и хором цыган.
А потом здесь выросли фабрики, в районе оказалось полсотни предприятий, до сорока тысяч рабочих, Савёловский, Александровский вокзалы, Солдатенковская больница, Ходынка с казармами...
Надёжные кадры большевистской организации давал Военно-артиллерийский завод...
«Мы с артиллерийского» в Москве звучало так же гордо, как «Мы с Путиловского» в Питере. Знала я многих товарищей — рабочих артиллерийского завода. Став большевиками, они без колебания шли в бой, активно боролись против контрреволюционеров и их приспешников — меньшевиков и эсеров. Если надо было, отдавали жизнь за дело рабочего класса.