Нас ленинская партия вела... Воспоминания - страница 9

— Долой самодержавие! Да здравствует революция!

Больше никто уж нам не мешал, по всему было видно, что власти растерялись. У могилы состоялся многолюдный митинг, на нём опять выступил Ярославский...

Так вся трудовая Одесса с почестями похоронила Вакуленчука.

На следующий день после похорон Вакуленчука городские власти, напуганные ростом революционности масс, устроили небывалую кровавую расправу с народом, пытаясь таким образом напугать трудящихся, отвлечь жителей Одессы от надвинувшейся революции.

...Известной достопримечательностью города является грандиозная лестница, на самой верхней площадке которой стоит памятник Дюку — первому губернатору Одессы графу де Ришелье. Эта лестница так оригинально построена, что её ширина кажется одинаковой, откуда бы вы ни смотрели, а площадок не видно. Лестница эта соединяет с портом бывший Николаевский бульвар, на котором обычно прогуливались аристократы, местная буржуазия, постояльцы фешенебельной гостиницы «Лондон» и биржевые маклеры после заключения сделок за столиками в лучшем кафе Фанкони. Над лестницей предприимчивые коммерсанты открыли ресторацию с музыкой. Вечерами здесь гремели вальсы, фокстроты, чарльстоны, песенки бесшабашных куплетистов. Днём на лестнице гуляли матери с детьми.

В тот ещё не знойный, но уже по-летнему тёплый июньский день ярко светило солнце, синее море сливалось вдали с таким же синим и прозрачным небом. Изумрудными казались кроны деревьев в садах и парках города. В такую отличную погоду не хотелось сидеть дома. Лица прохожих были спокойны. Как и в предыдущие дни, с самого раннего утра устремился к порту трудовой народ Одессы. Тысячи молодых людей, стариков, женщин с детьми сходили с лестницы, чтобы поближе разглядеть это чудо — военные корабли на рейде с развевающимися красными флагами.

А мне, наоборот, нужно было срочно попасть в город. Я задержалась внизу лестницы, разглядывая прибывающую толпу. Я была очарована этим зрелищем, этим единым порывом тысяч одесситов. Но меня ждали в городе, я стала медленно продвигаться наверх, шаг за шагом, по краешку лестницы, чтобы не мешать людям. Подымаясь всё выше, я оглядывалась туда, где ширилась панорама моря. К мятежному кораблю продолжали подплывать одесситы на катерках, яхтах, шлюпках. Они приветствовали моряков, передавали им хлеб и фрукты, шутили и произносили пылкие речи. Я знала это и представляла радость тех, кто находился у самого борта «Потёмкина».

А солнце плыло уже в зените, казалось, оно ликовало вместе с людьми, играя ослепительными бликами на лёгкой морской зыби. Никто не предполагал, что с минуты на минуту здесь, на лестнице, разыграется кровавая трагедия...

Но что это? Почему верхнюю ступеньку лестницы во всю ширь заняли солдаты с винтовками в руках? Они оттеснили народ, вступили на лестницу. За ними показалась вторая шеренга. Печатая шаг, солдаты стали спускаться вниз. Послышался визгливый окрик молоденького офицера:

— Рррразойдись, кому говорено? Разойдись!

Никто ничего не понял. Люди, и я в том числе, никак не могли себе представить, что вот сейчас, среди тёплого солнечного дня, из этих направленных на нас винтовочных стволов грянут залпы, полетят смертоносные пули...

Недалеко от меня, ближе к середине ступеньки, шёл не спеша пожилой человек в изысканно аккуратном светлом костюме, в пенсне, с модной тросточкой в руке (я обратила внимание на узорчатый серебряный набалдашник). Только что он отдыхал на площадке лестницы, опершись на свою трость, задумчиво глядя на море. Может быть, он жалел, что годы ушли и он уже не может по-молодому принять участие в происходящем, в зарождении новой, свободной жизни? А может быть, ворчал, осуждал всех нас, ликующих, кто знает? В Одессе, особенно в праздничные дни, часто можно было встретить на улице такого старичка. Даже бедный человек хранил единственный выходной костюм для такого случая.

Вдруг — залп из винтовок. Началась паника, шум, крики. Люди падали на ступеньки лестницы к ногам солдат, те перешагивали через корчившихся в муках раненых и неподвижные тела, шли дальше, по команде заряжая винтовки и стреляя, оставляя за собой человеческое горе, жгучую ненависть беззащитных людей и смерть... Лёгкие дымки, такие же неправдоподобные, как и всё происходящее, вылетали из стволов винтовок и таяли, словно облака.