Не горюй о сердце — я скую другое - страница 5

— Скажи лучше, как там казанский князь… то есть хан — их так называют, верно? — спросила Марья, подавая Кощею руку с легкой улыбкой. — Вы договорились?

— С возрастом он становится все своенравнее, даже мне трудно найти с ним общий язык, — вынужденно признал Кощей. — Однако его войска не станут беспокоить наши границы.

— Что ты ему предложил?

— Силу.

На протянутой ладони Кощея вспыхнул темный огонь. Зачарованная Марья потянулась навстречу, как будто ей вдруг захотелось погреть тронутые холодком пальцы, но она отступила.

— Однажды магия затуманит ему разум окончательно, и он станет искать ее источник в Лихолесье.

— Поздно туманить болото, — отмахнулся Кощей. — Они суеверны, эти ордынцы. А под боком у нас Китеж, их магии они уж боятся как огня. Говорят, она жжется каленым железом… Баскаки спать не могут.

— Смеешься? А мне не смешно!

Он осекся, перестав волновать Марью рассказами о старых войнах. Ей приходилось множество раз слышать, как с десяток лет назад войско Кощея было разбито на самых подступах к Лихолесью и теперь они вынуждены таиться в тенях, прятаться в норах… Впрочем, из нор быстро вырос городок.

— Они нашли алтарь Белобога подле Китежа, — прошептала Марья, повторяя легенды и слухи, гулявшие среди дворовых девок, и оттого чувствуя себя пустоголовой сплетницей. — Говорят, они благословлены… Или прокляты, кто знает.

— Наше проклятие крепче их, моя соколица.

Кощей потер пальцы, словно огонек еще жегся. Но лицо его не выражало ничего — даже ни капельки восхищения, которое у Марьи вызывало колдовство и всяческие чудеса. Так же она смотрела на лук. Или на клинок.

— Где же Вольга? — повеселев, спросил Кощей, вспомнивший побратима. — Я думал, он первым собьет меня с ног, но, вернувшись, его не нашел. Он тоже отправился рыскать по Пограничью? Должно быть, мне стоит их догнать…

— Останься, должны приготовить трапезу. — Ей вовсе не хотелось расставаться и на мгновение.

Кощей кивал и смотрел на нее как-то тоскливо, но в то же время его темные глаза восхищенно сверкали, как адамант в том кольце, что он однажды привез ей. Марья сложила руки, скользнула по тому пальцу, где она обычно носила кольцо. Руки ее давно привыкли к оружию, а не к украшениям… и не к рукоделью. С усмешкой она вспомнила, как расстраивалась нянька ее неумению вышить простой узор красной ниткой…

Все это осталось в прошлом, отцвело.

— Мне нужно переодеться, — вспомнила она.

— Пожалуй, и мне тоже. Однако славно мы подходим: оба как будто едва вернулись из многолетнего похода…

Они переглянулись, оглядели друг друга и остались довольны.

***

Вечерние сумерки скрыли город. Нечисть видела и без огня, так что факелов не зажигали, они всегда любили прятаться в темных углах. Во мраке выскальзывали из домов — таких же, как у людей, землянок, а то и больших теремов с примыкающими дворами… Выскальзывали и отправлялись в людские деревеньки, все эти вурдалаки и упыри, легкие мары, ведьмы с голодными очами, из которых словно бы сыпались зеленые искры, всяческая нежить… Этим Кощей правил.

Выйдя во двор, Кощей поправил рукава рубахи, скатывая их пониже, скрывая метины шрамов — и чтобы другие не видели, и самому ему они кололи глаза. Тишина стояла хрупкая, небывалая. Медовуха не туманила голову, а словно бы сделала ее светлее — он выпил чарку в надежде, что это поможет унять волнение. Ему стоило остаться там, в тепле, в объятиях заснувшей Марьи, но ночь позвала.

Полная луна тяжело нависла, мигали звезды. Кощей долго смотрел на вежу, тоскливо вырисовывавшуюся на фоне ровной крепостной стены. Где-то там, наверху, томился дозорный, всматривавшийся в темноту леса. И, может, молился Чернобогу, чтобы он не послал китежские рати так скоро — прислушавшись, Кощей наверняка мог бы уловить его тихий шепоток.

Возле дружинного лагеря всегда пахло псиной, что было неизбежно. Кощей давно притерпелся, но, подойдя ближе, все-таки скривился и тихо рассмеялся. Взглядом поискал меч — отроки нередко оставляли их где ни попадя. Вдруг позади послышались шаги большого зверя, тяжелое дыхание, тихий взрык, и Кощей почти потянулся к силе, которую ему вручили…