Небеса чистого пламени - страница 13

неба. А купала величественного Собора Осириса игрались в этой какофонии изумрудными оттенками, преломляя попавшийся в ловушку свет и делая его магическим, меняя до неузнаваемости.

Собор окружал ореол будто бы не от мира сего.

Алистер Пламень щурился от режущего глаза свечения, смотря на небеса города, которые из-за изумрудного казались чернее черного, превращались в тени, наслоившиеся на еще более насыщенные тени.

Террорист стоял на площадке под куполами, сделанной специально для туристов — в отличие от многих других, в этом Соборе служители спускались к земле, чтобы быть поближе к своему божеству. Их совсем не интересовали небеса.

Но Алистера Пламеня, наоборот, они сейчас и интересовали.

Мужчина сверился с карманными часами. Совсем скоро небеса станут такими яркими, что щуриться придется от полыхающего голодного пламени, что рыжими локонами окутает дирижабли, потом опоясает небеса, а затем — души и сердца людей, наконец-то подпалив давно затухший и отсыревший фитиль.

Тогда они вспомнят и поймут, вновь, в миллионный, забытый раз, что смерть — это шибка.

Смерти не должно быть.

У Бредэнса еле-еле получалось перекрикивать сирену.

— Ты хотя бы умеешь управлять этой штукой?

— Нет! — крикнул Алексис, спешно усаживаясь в кожаное кресло пилота. — Сейчас и проверим, как эта штука работает.

Они пробрались к дирижаблям с заднего двора Жандармерии, еле-еле перемахнув через забор — Невпопадс клялся, что у него что-то раз десять хрустнуло. Махин с крестами-Анхами на корпусах оказалось так много, что в глазах плыло — задний двор правильнее будет назвать полигоном, на котором покоились большие и явно военные дирижабли, грузовые и маленькие, рассчитанные на трех, двух, а то и вовсе на одного человека.

Это-то парочке и было нужно.

Конечно же, когда цирюльник своими ручищами открыл дверь без ключа, из динамиков, с хрипом и помехами, как кот перед кастрацией, завыла сирена — и теперь уже слышно было цокающие поп по полу жандармские каблуки.

Ну а еще, уж до кучи, оказалось, что никто из «пилотов» никогда дирижаблем не управлял.

— Алексис, — Бредэнс все никак не мог усесться, извиваясь, как осьминог в пробирке — хотя нет, тот и то телодвижений делает меньше. — Алексис, поторопись, поторопись! Они ведь нас загребут!

— Они ведь твои коллеги, — цирюльник наугад тыкнул несколько кнопок на панели управления.

— Я незаконно угоняю дирижабль, такое никаким коллегам не понравится, — Невпопадс по-крокодильи высунул голову из кабины и, увидев несущихся прямо к дирижаблю жандармов, заговорил еще быстрее: — Алексис, скорее, скорее!

— Но ты не уселся…

— Скорее!

Цирюльник пробежался взглядом по кабине, заметил здоровый рубильник, словно созданный только для того, чтобы его уж точно заметили, и, закрыв глаза, дернул за него.

Дирижабль начал набирать высоту.

Старый жандарм наконец-то уселся и захлопнул капсулу-кабину — в принципе, вся махина и состояла из плотно закрывающейся кабины со стеклянным иллюминатором и «сигары». Получался этакий велосипед для полетов — если судить по простоте конструкции и использования.

— Ха! — воскликнул Бредэнс, посмотрев вниз. — Так вам и надо, остолопы! Эх, сейчас бы песочку Сета…

— Не начинай.

— Да я и не успел. Кстати, ты знаешь, как сделать так, чтобы эта штука… эээ… больше не поднималась?

— У меня все тот же ответ — сейчас и узнаем.

Оссмий на свой страх и риск перевел рубильник в строго горизонтальное положение. Мини-дирижабль, набрав достаточную высоту, замер в воздухе.

— Отлично, — выдохнул жандарм. — Осталось только разобраться, как…

И тут махина стремительно рванула вперед — неудивительно, ведь цирюльник нажал какую-то кнопку. Серебренные шпили, мимо которых они проносились, сплетались в одну сверкающую полосу, приправленную жидкой чернотой ночи.

— Алеееексииииисссссс, — каждая буква растягивалась, как теплая карамель. — Мы сейчаааасссс вреееежеееемсяяяяя!

Дирижабль резко тряхнуло — Невпопадс ударился лбом о спинку кресла перед ним, — после чего махина остановилась. Теперь они парили уже над центральными улицами, и хорошо, что в забитом воздушном трафике ни в кого не врезались — удача чистой воды, не иначе.