Нина Горланова в Журнальном зале 2012- ЖЖ апрель- август 2012 - страница 27
Н. Дальше последовало от Петровской такое аллаверды: «Сегодня я сдавала в «Библиоглобус» пять пачек своих пьес и одну пачку стихов моего друга поэта Ч. Мои-то взяли, а тоненький сборник Ч. завернули, сказали – он не стоит. Я была поражена: оказывается, продавцам нужно, чтобы книжка стояла. В буквальном смысле – на прилавке. Так выпьем же за то, чтобы у нас у всех все стояло!»
Н. Петровская поставила жесткой рукой недопитый бокал, и эта крюковатая рука преобразилась пластилиново в сторону, грудь поднялась и песня полилась. Голос у нее оказался мощный, на грани истошности, но четко отслеживающий границу и ни разу ее не перешедший.
Сиреневый туман над нами проплывает,
Над тамбуром горит прощальная звезда.
Кондуктор не спешит, кондуктор понимает,
Что с девушкою я прощаюсь навсегда.
В. Я тоже вместе со всеми вкрапил свой неотесанный бас, и, плывя в песне, вспомнил арабов. Я им в мединституте русский прививал, в том числе и с помощью этой песни. Но для пылких арабов многие русские слова были очень длинными, и они незаметно заменяли. Получалось все гораздо трагичнее:
А доктор не спешит, а доктор понимает…
Н. Дальше последовали хореические песнопения, и Девушка с мослом пустилась в пляс.
В. И мы увидели, что она – не Девушка с мослом, а просто сама Древняя Греция.
Н. И я тебя обняла.
В. Это я тебя обнял.
Н. А Сережа – Таню. А Ночев приобнял наше нынешнее солнце - Петровскую.
В. Никаких не было компаний, а только все люди.
Н. Вот тут-то ты и заорал, подумав, что ты дома, что ли: «Вы являете собой разные типы женской красоты! А я сейчас изображу разные типы мужской красоты!» Сначала ты вышел на полусогнутых с хищным перекосом рта. Потом жадно потянулся скрюченными пальцами к лифчику Лифчика.
В. А когда Арина Пацевич повела своими невинными свежими плечами, Ночев упал перед ней на донкихотские колени и то ли поцеловал край ее платья, то ли шептал: «Женщина-деревце, женщина – недра плодородные». Потом рывком вскочил и заухал как леший:
Феминиста полюбила,
Феминисту отдалась.
Ощущенье получила,
Будто грантом разжилась!
Н. И тут - все сметающий взрыв одобрения. Лена из Вологды бросилась к Ночеву с лобызаниями и с шалью – вся в варварских серебряных розах – и закрыла ею его и себя.
В. Будто удалилась с членкором за волшебные кулисы.
Н. Художник с глиняной книгой, сияя терпко-горчичной красой, выступил под лучи всеобщего внимания: каким-то чудом он соорудил из трех кресел трон для Петровской.
В. Но через секунду она себя свергла с него, схватила наших блаженно полуобморочных Таню с Сережей, еще и волхвованием руки создав из всех два отряда.
Н. Первый отряд грозно двинулся: «А мы просо сеяли, сеяли».
В. Художник с глиняной книгой со счастливым лицом стал врастать в ряды супротивного отряда: «А мы просо вытопчем-вытопчем!»
Н. И все включились в древние сельхоззаботы, выражаемые притопами, горделивой статью. Таня Ж. сбегала за гитарой, но зря: сторожиха окончательным голосом протрубила: «Закрываю! Одиннадцать часов!»
В. Я пошел провожать Ночева на его дачу. Членкор после выпивки стал хрупок и трепетен - непредсказуемо клонился в разные стороны. Но тут же бодро продолжал искать различия между российским и американским мирочувствованиями. Я подхватывал то его самого, то его мысли. Хорошо было! И приблизился забор их дачи. Ночев сказал:
- Дальше меня не провожайте. Я должен сам огрести свои семейные радости. Да, вот так: их разбеганье, и слиянье, и поединок роковой.
Он скрылся за дверью, а я еще постоял и послушал: вроде криков не было. Пойду спасать жену от Петровской. Захожу – а вы уже целуетесь. Видимо, уже не спасти!
Н. Я сказала ей: «Счастлива была с вами познакомиться». И она сияла ответным счастьем. Но это не означало, что если бы она встретила нас с утра, ей бы не захотелось нас улучшать сильными талантливыми словами, вроде тех, что были раньше: диагноз, пациент.
В. Но назавтра пространство между нами с помощью поезда начинает расти и расти. И вот мы в Перми! И нас не достать!
Н. А сейчас я сяду и напишу письмо, что доехали и с какими приключениями.
В. Зачем ты хочешь огорчить Ночева?