Нобелевский лауреат - страница 57

Затянутое облаками небо постепенно очистилось, впервые за несколько дней показав свое подлинное лицо: чистое, умытое, ярко-голубое. Обитатели Малиново очень тесно поддерживали связь с природой, считая свою свалку раем и будучи абсолютно убежденными, что, несмотря ни на что, Господь Бог заботится о них и никогда не даст их в обиду. Поэтому искренне радовались голубому небу и яркому солнцу.

Двое путников сошли с тропинки и стали спускаться напрямую по невысокому, но довольно отвесному склону, который, возможно, когда-то был берегом журчащего ручья. Глинистая почва превратилась в скользкую, липкую грязь, и один из путников, тот, что постарше, несколько раз поскользнулся, чуть было не потеряв дырявые калоши, и еле удержался, чтобы не полететь вниз к большой радости своего молодого спутника. Малый, однако, ловко балансировал на скользком склоне, поскольку был босой, и первым добрался до ручья. Закатав брючины, он смело вошел в ледяной поток, быстро перебрался на другой берег и принялся энергично вытирать ноги о шелковистую влажную траву.

Спустя пару минут его догнал парень постарше. Вдали, между ручьем и небольшой дубовой рощицей, находившейся в трех-четырех километрах от села, проходила линия электропередач. Оба почти одновременно подняли головы кверху, из-за чего стали похожи на испуганных птиц, и прислушались к жужжанию электричества в проводах. Но с того места, где они стояли, ничего не было слышно, для этого нужно было встать непосредственно под проводами, однако молодые люди продолжали прислушиваться. Постояв несколько секунд, они стали карабкаться по противоположному склону, пока снова не вышли на равнину.

Солнце тоже не стояло на месте. Будто в знак солидарности с людьми, оно карабкалось по небосклону, поднимаясь все выше. Путники снова шли рядом, не отклоняясь в сторону. Их целью был ближайший столб, и они целеустремленно убыстряли шаг. Тот, что поменьше, время от времени даже бежал вприпрыжку. Ручей внизу уже скрылся под аркой из веток шиповника, протянувшихся навстречу друг другу с противоположных берегов, как вдруг младший вскрикнул и ринулся вниз по склону, по которому они недавно выбрались наверх. Тот, что постарше, выругался ему вслед, но тоже повернул назад. Мелодичное журчание ручья на время заглушило жужжание электропроводов, которые, неся цивилизацию из одного людского муравейника в другой, уже давно стороной обходили Малиново, продолжавшее стоять у них на пути, несмотря на многолетнюю агонию…

Десяток полицейских с трудом удерживали мрачную, оборванную и кричащую толпу, готовую в любой момент смести этот импровизированный кордон и ринуться вниз. Некоторые цыганки рыдали и сыпали проклятия, остальные просто галдели. Воздух буквально звенел от напряжения. Один из полицейских, держа в руках мегафон, повторял одно и то же: «Разойдись! Разойдись, вам говорю!», но никто его не слушал. Все порывались узнать, чем вот уже второй час занимаются в овраге криминалисты.

Беловская и Крыстанов, подъехавшие к оврагу, были вынуждены оставить машину довольно далеко от этого места, так как жалкое подобие дороги кончалось на окраине села и дальше терялось в буйной траве. Им пришлось обойти толпу, потому что они не смогли через нее пробраться. Их встретил мужчина с гладко выбритой головой, одетый в потертую кожаную куртку. Между пальцами у него дымилась сигарета. Это был инспектор Стоев, которого Ванда и Явор хорошо знали. Он улыбнулся им, но улыбка вышла какой-то кривой и беспомощной.

— Нормально добрались?

— Все в порядке, — нетерпеливо ответил Крыстанов и спросил, кивнув головой в сторону толпы: — Чего это они?

— Протестуют, — объяснил Стоев.

— Против чего?

— Требуют отпустить парней, которые его обнаружили. Я им объяснил, что мы их отпустим, как только допросим, но они и слушать не хотят. Хотя, по-моему, им этого мало. Но тутошние вдолбили себе в голову, что все они — подозреваемые, и мы их всех отправим в тюрьму. Поэтому и переполошились, к тому же вы ведь знаете, что все они тут связаны друг с другом. Даже тутошний мэр бубнил мне всю дорогу, что, видите ли, здесь все — родственники, и как бы цыгане не обиделись и не стали мстить остальным жителям села. В общем, бред!