Ночь Патриарха - страница 44

Троцкий носился по фронтам, организуя Красную армию, а «наркомат по делам национальностей» в полном составе Ленин отправил на Царицынский Фронт, чтобы Патриарх добыл там хлеб для умирающей от голода Москве. С риском для жизни Патриарху удалось добыть и отправить в столицу два эшелона вагонов с хлебом, и он вернулся обласканный Лениным. А мерзавец Троцкий и его компания стали распространять байки о серости и косноязычности Патриарха, который, скрипя зубами, вынужден был всё это терпеть. Положение было не из лучших.

Тогда все дела вершил Совет народных комиссаров под председательством Ленина, а все ответственные посты почти сплошь позанимали эти евреи — образованные, самоуверенные, легко излагающие свои мысли. Это всё было последствием недальновидной легкомысленной политики царского правительства. В своё время и Витте, и Столыпин указывали Николаю Второму, что евреи — единственный народ, который несправедливо лишён прав, дарованных Конституцией 1905 года. Но недалёкий царь, будучи, как и все Романовы, убеждённым антисемитом, не внял призывам своих премьер-министров. Идиотскими ограничениями прав евреев они продолжали выталкивать их в революцию, в которой этот активный, деятельный и хваткий народ искал реванша за свои унижения. Поэтому евреев много было как в управленческом аппарате, так и в руководстве Красной армией, и в органах ЧК. Как он ненавидел этих самоуверенных, речистых говорунов, получивших образование за границей и вернувшихся домой, чтобы внедрить в России порядки просвещённой Европы. А ведь он до этого не был антисемитом.

В Грузии любили евреев, а вся национальная неприязнь была направлена против армян. Так уж устроен человек, что часто для самоутверждения склонен искать корни своих неудач, своей недооценки обществом не в самом себе, а во враге — представителе другой расы, другой национальности. Как его бесили эти еврейские выскочки, и как он потом с ними всеми посчитался: не простил ни одной насмешки, ни одного косого взгляда.

Только потому, что Ленин чувствовал себя обязанным «славному грузину», он ввёл его в ЦК и назначил наркомом. А в это время «очень кстати» умер Свердлов, выступавший против широкомасштабных репрессивных мер — за смягчение внутренней политики, и Ленин параллельно поставил Патриарха еще и на мало значащий, занимаемый раннее Свердловым пост секретаря Центрального комитета одной из трёх правящих тогда партий — большевистской. Он же, будущий вождь всех народов, бывший Коба, а еще раньше Сосо, увидел в этом свою перспективу.

Пока Ленин изо всех сил искоренял эсеров, боролся с меньшевиками и приводил страну к тому, что в ней осталась одна единственная правящая партия — большевистская, Патриарх за какие-то год-полтора изменил положение вещей так, что главными критериями оценки любой проблемы стали идеологическая чистота, соответствие интересам правящей партии. Все решения на всех уровнях стали приниматься партийным руководством — от низовой ячейки до Центрального комитета партии, секретарём которого его назначил Ленин. Хозяйственники могли только ставить и разрабатывать вопросы, а принимались окончательные решения к действию партийными организациями. Тем самым Патриарх по существу вместо правления Совета народных комиссаров, утвердил правление страной Центральным комитетом партии большевиков во главе с Политбюро, генеральным секретарём которого был он сам. А во главе партийных организаций всех уровней Патриарх при помощи своего верного секретаря Товстухи предусмотрительно поставил преданных ему, людей.

К тому времени партия уже имела жёсткую иерархическую структуру в виде пирамиды, сходящейся в одной точке, и эту точку занял он — «великий вождь всех народов страны». При поддержке председателя ВЧК Дзержинского, не любившего как Ленина, так и Троцкого, он постепенно набирал всё больше власти.

А Ленин постепенно стал терять свой авторитет. Он, как всегда яростно, не стесняясь в выражениях, отстаивал свою точку зрения, которая часто противоречила тому, что он не менее яростно отстаивал прежде. Ленинские непримиримость и непоследовательность стала среди партийцев источником популярных анекдотов.