Ночь соблазна - страница 64

А она смотрела на его грудь. Эверод еще раньше снял сюртук и жилет, которые промокли от вездесущей влаги. Он и галстук развязал, так что концы свободно свисали.

— Простите, я не сумела должным образом поблагодарить вас за то, что вы вернули мне ожерелье и подарили весь гарнитур. — Маура откашлялась, обхватила себя руками, а потом посмотрела виконту прямо в глаза. — Я бы непременно это сделала, если бы представился случай.

То есть такой случай, когда их не видят ни друзья, ни родственники.

То, что объединяло их, не касалось больше никого. Эвероду уже до смерти надоело, что кто-то вечно стоял между ним и объектом его желаний. Он не привык колебаться, если надо было заявить свои права на то, что — как он сам считал — принадлежит ему.

Маура была слишком невинна, чтобы понять, какое искушение он испытывает. Слишком доверчива. Эверод был достаточно безжалостным, чтобы воспользоваться ее слабостью в своих интересах, и достаточно безрассудным, чтобы рискнуть даже своей жизнью, лишь бы упиться ее безыскусным чувством.

— У тебя есть возможность проявить свою благодарность, — сказал он и придвинулся еще ближе, ощутив ее нежные груди. — Сейчас никто нас не видит и не мешает тебе поблагодарить меня подобающим образом.

Маура, не веря, вглядывалась в его лицо.

— Но вы уже получили мою благодарность, милорд.

— А как еще ты можешь отблагодарить меня? — подсказал он, готовый всю ночь напролет прижимать ее тело к своему.

Она растерянно покачала головой, силясь в темноте прочитать отгадку на его лице.

— Поцелуй?

— Это будет только началом, — проговорил виконт еле слышно и приподнял ее подбородок, чтобы потребовать свою награду.

Маура закрыла глаза и растворилась в поцелуе Эверода, слушая, как дождь барабанит по крыше беседки. Буря выманила ее из дому легкими дуновениями ветерка, а теперь его губы ласкали ее легчайшими прикосновениями. Ее завертело, будто в водовороте, сладко кружилась голова, путались мысли; Маура лишь сознавала, что освобождается от каких-то предписанных ей оков, совершает недозволенное.

Она приподнялась на цыпочки, поощряя Эверода действовать смелее. Но Маура не ожидала того отклика, какой получила: сильно прижав ее спиной к столбикам беседки, он запустил пальцы в ее длинные волосы и впился губами в ее губы. Поцелуй, начавшийся так нежно, превратился теперь едва ли не в пытку. Эверод больно прикусил ей нижнюю губу и протолкнул вглубь рта свой язык, борясь там с ее языком.

Он подчинял ее себе.

Девушка попыталась сопротивляться, но из ее горла вырвался лишь слабый хрип. Эверод не обратил на это никакого внимания. Он требовательно мял ее губы, отчего они быстро распухли. Задыхаясь, Маура схватила его за локти, пытаясь высвободиться. Его же это лишь раззадорило. Ощутив руку виконта на своей груди, Маура вдруг испугалась.

С трудом она смогла оторвать свои губы от его рта.

— Нет! Нет! Не надо!

Девушка изо всех сил отталкивала Эверода, пока он не отпустил ее. И, не заботясь более о том, что промокнет, она выбежала из беседки под тугие струи дождя.

— Маура!

Ливень заглушил его возглас, подстегнув девушку; она побежала быстрее. Эверод, однако, перехватил ее в десятке шагов от беседки. С запозданием Маура сообразила, что у нее с самого начала не было ни малейшей возможности улизнуть от него. Преимущества были на его стороне.

Теперь они оба промокли до нитки. Гроза, посмотреть на которую вышла Маура, больше не казалась ей безобидной. Очередной раскат грома заставил девушку съежиться.

— Ты что, с ума сошла?! — крикнул Эверод.

Маура отбросила с лица мокрые пряди и повернулась, исполненная решимости вернуться в дом. Час был поздний, никто и не заметит, как она проскользнет обратно. А если ей удастся вытереть грязные следы, никто не узнает о том, что она выходила ночью из своей спальни.

Эверод грубо схватил девушку за локоть, желая силой втащить ее обратно в беседку.

— Мы еще не все сделали! — прорычал он.

Когда Маура поскользнулась в грязи, он подхватил ее на руки и понес.

— Туфелька! Я потеряла туфельку. — Маура пыталась разглядеть ее сквозь ночную тьму и струи ливня. Поднимался легкий туман, из-за него даже вблизи ничего не было видно.