Ньюгейтская невеста - страница 3
– Могу я видеть мисс Кэролайн Росс?
Он надменно поднял брови, глядя на высокого лакея в напудренном парике и ливрее дома мисс Росс, избранного на этот пост, как обычно, благодаря широким плечам и отменным икрам.
Лакей проводил его наверх по устланной ковром лестнице в вестибюль, где горели свечи. Газ был опасен для домашнего освещения – неуклюжий или пьяный слуга мог устроить пожар. Мистер Крокит одобрял подобную умеренность. Он был консервативен, и его раздражали молодые щеголи в нелепых цилиндрах и длинных брюках.
Новая тревожная мысль обеспокоила адвоката.
Мисс Кэролайн Росс славилась склонностью к безумным и опасным предприятиям. Что, если бравада побудила ее облачиться в одно из непристойных одеяний, изобретенных еще одной Кэролайн – леди Кэролайн Лэм?[14]. Эти одеяния представляли собой платья из прозрачного муслина, смоченного водой, чтобы ткань прилипала к телу.
Конечно, такое казалось маловероятным. Несмотря на красоту, мисс Росс считалась холодной, как рыба, – чума на эти вульгарные выражения! Но она была своевольной и упрямой. Мистер Крокит подозревал, что ее не заботит собственная репутация.
Однако, бросив взгляд в гостиную, когда лакей докладывал о нем, адвокат сразу успокоился.
– Добрый вечер, мистер Крокит, – послышался голос хозяйки дома (Кэролайн Росс оставалось всего несколько месяцев до двадцатипятилетия).
– Ваш покорный слуга, мадам, – с поклоном отозвался адвокат.
Оба ждали, пока закроется дверь маленькой комнаты, изящно декорированной в так называемом романском стиле, предписывающем зелено-белую полосатую обивку и строго классическую форму мебели. Четыре свечи, установленные попарно в стеклянных футлярах по обе стороны камина из белого мрамора, освещали помещение. Два высоких окна, выходящие на Сент-Джеймс-сквер, были прикрыты тяжелыми темно-зелеными портьерами, расшитыми золотом.
– Вы привезли мне хорошие новости, мистер Крокит?
– По крайней мере, те, которых вы желали, мадам.
Щеки Кэролайн Росс порозовели, а на лице отразилось торжество.
– Есть хоть ничтожный шанс, что он не умрет завтра утром?
– Нет ни единого шанса.
– Пожалуйста, садитесь, мистер Крокит.
Ее манеры выглядели вежливыми, хотя и несколько снисходительными, и адвокат оценил оказанную ему честь.
Кэролайн Росс была одета, согласно моде, в белое атласное платье с узкой талией, низким вырезом и юбкой до лодыжек. Единственными цветными элементами служили алый пояс и рубин на груди. Пышные светло-каштановые волосы были завиты в мелкие локоны, свисающие над ушами. Черные длинные ресницы наполовину прикрывали темно-голубые глаза.
Однако, несмотря на всю женственность лица и фигуры, в Кэролайн отсутствовал даже намек на мягкость характера. Ее щеки были способны краснеть, а глаза – блестеть лишь от гнева.
Она сидела на краю низкой кушетки, опираясь обнаженным локтем на валик и поддерживая ладонью щеку. Ее голубые глаза бесстрастно наблюдали за мистером Крокитом.
– Итак, у этого жалкого… как бишь его… нет ни малейшего шанса на спасение. Какие гарантии вы можете мне предоставить?
Маленький адвокат выглядел мрачным.
– Насколько я понимаю, вы желали, чтобы казнь была… ускорена?
– Да!
– Поэтому я обратился к джентльмену, которого мы будем именовать просто сэр Б.
– Вы имеете в виду сэра Бенджамина Блумфилда[15], конфиденциального советника Принни?
Мистер Крокит покраснел до корней волос.
– Во всем прочем, мадам, вы можете руководить мною. Но умоляю позволить мне вести ваши дела по-своему.
– Вы забавный старичок, – улыбнулась Кэролайн, все еще подпирая ладонью щеку. – Ну и что было дальше?
– Даруэнта приговорили к смерти 19-го числа. В таких случаях осужденному обычно предоставляется отсрочка на семь дней, включая одно воскресенье.
– Могу я спросить почему?
– Дабы приговоренный мог выслушать проповедь, сидя перед гробом. Это старый почтенный обычай. – Мистер Крокит склонился вперед, наморщив лоб. – Но в данном случае государственный секретарь очень быстро подписал смертный приговор и, благодаря любезности сэра Б., документ показали самому… самому…
– Неужели самому Принни? – воскликнула Кэролайн.