О Господи, о Боже мой! - страница 32

— Толя! Возможно ли? Специально на день рождения?

Толя улыбается своей милой скромной улыбкой, склонив голову.

Зимой я ему пару раз писала, в трудных педагогических ситуациях. Но ответа не получила ни разу. А тут вдруг приехал на день рождения — какая честь! Или что-то по делу привело его сюда?

Мы просидели до вечера в славном застолье, ждали, что сын гармаевский придет сюда к нам, но потом пошли в Любутку, взяли с собой угощение. Там еще поработали, пока было светлое время, таскали бревна — опоры под веранду. А сын исчез.

Уже стемнело, когда Гармаев сказал нам, что надо вернуться в Хотилицы, так как… Мы пошли все вместе и узнали, что ограблены подчистую. Все подарки, и кольцо, и водка, и деньги, и даже Библия, которую оставил нам год назад Диссидент (а Библия в то время была редкостью и даже криминалом, дорого стоила), и много чего было украдено.

Гармаев горестно рассказывал, что он только затем и ехал вслед за сыном, чтобы предупредить. Этот сын уже все пропил и продал из родительского дома даже мебель, включая холодильник. А деньги и водку он видит сквозь стены, можно прятать как угодно… Машин папа сказал: «Так хочется за волосы и мордой об стенку, чтоб в кровь, чтоб…!» Он поехал вдогонку, надеялся перехватить вора на вечернем поезде. Гармаев сказал: «Бесполезно, он все продал здесь же. Это результат родовой асфиксии: отмирают клетки мозга, ведающие нравственностью, — объяснил он как биолог. — Я его в детстве сильно порол за воровство, но это ничего не изменило».

Нет, я не думаю, что Гармаев со своим сыном оскандалился как воспитатель. У больших педагогов часто бывает все хорошо с чужими детьми и плохо со своими. Почему так?

Гости уехали. Приезжал участковый, которому заявили о краже машины родители — наивные от своей досады люди. Составили акт. Машин папа в Москве на смог сделать ничего, а уж вернуть добро — смешно и думать, хотя ворюга-злодей был дома.

А потом он снова приехал к нам, с повинной головой, обещал отработать, достроить веранду совсем бесплатно. И снова украл и пропил все инструменты и электрорубанок — когда-то это был мой подарок сыну, но сын его ни разу не применил. И снова захаживал участковый — на этот раз заявляла деревня, там тоже хватились того-сего. Участковый интересовался: как насчет того, чтобы посадить подлеца. Я отвечала, что не знаю… Приезжала даже его бурятская мама, привозила мне скромные подарки, спрашивала о том, что я решила. Я опять не знала — как правильно. Она мне: «Так спроси у духовника, у батюшки, если не знаешь». — «Зачем же я у него спрошу, он и вовсе не знает про нас, что к чему». — «По его молитве откроется». — «Может быть, мне самой помолиться?» — «Сравнила свою молитву и молитву священника! Твою молитву Бог не услышит». Ушла в гневе. В дверях повернулась ко мне и, помавая пальцем: «Это гордыня в тебе!»

Была престранная зима у нас. Мы занимались не детьми, а «проблемой детей». Для начала мы с Машей набрали в рюкзак рисунки, которые интернатские нарисовали в бедной пионерской комнате с битыми стеклами предыдущей зимой. Маша называла их не «рисунки», а «работы», как приучили ее в художественной школе — в детстве она там занималась. Мы носились с этими работами и в прошлом году даже пытались говорить о них на педсовете. Но нам сказали грубо и про нас и про работы, чего мы с ними вместе стоим. А они стоили, и мы направились с ними в Детский фонд.

Голова кружилась от того замечательного, что замечалось в новой жизни. Детский фонд — самое новое детское место! О детях надо думать. Но и делать! Мы хотели устроить выставку работ интернатских детей. Все увидят. Это такая правда, которой еще никто не видел. В первый раз открывается взорам общественности пространство закупоренного, темного, страшного детства.

Чудесный особнячок в Армянском переулке, узорные решетки на лестницах — чугунное литье. В коридорах — двери, двери, двери.

Так и не раскрылись они. Мы просидели за дверьми до своего поезда, пытались что-то объяснить, но нам сказали очистить помещение. С этого лабиринта началась моя длинная дорога по коридорам. Двери, двери, двери: о, ваша всеразрешимость, превсевозможность, ваша преблаго-склонность, ваше превосходительство во всех отношениях! Простите!