О Господи, о Боже мой! - страница 57

«Мир гармонии, красоты, чистых, добрых, братских, духовных, веселых, предельно-искренних, индивидуально творчески развитых, полных жизнелюбия людей, умеющих жить в коллективе, в труде. Убежден, обитатели Любутки не страшатся своего будущего, потому что они вместе».

Маркыч, дружок, спасибо тебе.

Среди прочих явился старичок Евгений Алексеевич. Такой жалкий, теперь говорят: никакой. Седоватый, лысоватый, грязный голодный бомж — не знали мы тогда точного слова. Приняли его, накормили, уложили спать с собой на полу. Поспал, рассказал, что он из Свердловска-Екатеринбурга, не хочет больше жить один, хочет с нами. Будет помогать. — Да чем же вы можете помогать? Он пожил немного, что-то не сиделось ему. Я попробовала отправить его на выселки. Несколько молодых людей жили от нас в 12 км — хотели самостоятельности. Разъезд на нашей ветке — 210 км — убогий поселок — наш форпост. Там мы имели недвижимость: андреапольские начальники нам охотно предоставили огромное здание обрушившейся школы и 10 га чужой земли — выгон деревенской скотины. Мы этого всего еще не соображали, период был — сказку сделать былью. Там в большом бараке жили добровольно отделившиеся от нас юноши, к которым я и направила Евгения Алексеевича. Он пробыл там не больше 3 дней, вернулся, сказал, что выкинули его и побили. Это было совсем не в наших принципах. Позднее при встрече я сделала громкую выволочку парням за то, что обидели старика. Они оправдывались, упоминалась бутылка водки, которую он у них украл. Он же говорил, что он купил и принес им для радушной встречи бутылку, а они отняли и выпили. Так или не так — вернулся. Зажил у нас и даже участвовал немного в трудах — носил дрова, но развивал планы насчет того, что ему нужна женщина и тогда он уже устроит свою жизнь окончательно. Квартиру в Свердловске продаст и пускай на эти деньги я ему куплю здесь дом. Мифологический дом вызывал сомненье, но пристроить его к какой-нибудь вдовушке — мысль ценная. Я дала объявление в районной газете, что есть такой пожилой одинокий человек, не страдающий пороками, и он мог бы составить счастье женщины… организовать с ней семью и дом.

В те поры как-то длинным зимним вечером разговаривали и спросила я: «Вы в жизни любили, Евгений Алексеич?» — «Любил». — «Как это было?» — «Да так». — «А как ее звать?» — «Откуда я знаю». — «Не знаете как звать?» — «Она в электричке сидела напротив. Потом она вышла, а мне надо было дальше».

И вот пошли к нам письма. Сколько же их, женщин одиноких — не счесть! Одна даже так мечтательно писала: «Может быть, это мой Будулай…» Кто не помнит — Будулай — это цыган из фильма. Он оставил жену, русскую, с ребенком, а потом вернулся, такой красавец в кудрях, в усах. Сын стал уже взрослым, а жена сохранила былую прелесть и русую косу вокруг головы. Но на этот привет Евгений Алексеевич реально взглянул и сказал: «Я не Будулай». А по другим адресам стал наносить визиты.

В эти поездки я снаряжала его и умоляла помыться, но он отказывался: «Я год не мылся, с чего это я буду мыться?» Приодеть его хотела — белую рубашку, гуманитарные луноходы-говноступы цветов российского триколора. Он наряжался, убывал на несколько дней, но приходил назад недовольный: эта неподходящая, ей нужен только работник — дрова возить, хлев чистить и все такое. А эта вообще баба деревенская простая, что я с ней жить буду? Так сватовство тянулось, и все одни неудачи. В конце концов он уехал в свой Екатеринбург — Свердловск.

Прошел год. Как-то, подходя к дому после какого-то делового похода, слышу бравую музыку. Что это? В доме в углу за столом ребята — рисуют, только спины видно, а на переднем плане двое: Евгений Алексеевич! И женщина — в красном — и куртка и все остальное — как пожарная машина. Какой-то ящик у них на коленях и играют на всю ивановскую! А рожи! — Полны сами собой. Царица небесная! Что же это такое? «Это Ольга!» — сообщает Евгений Алексеевич. «Очень приятно» — это я говорю. А Ольга ничего не говорит. Потом встала она, я гляжу — беременная изрядно. Отозвала я ее и спрашиваю: «От него?» — «Еще чего!» — отвечает. И понесла-понесла про сожителя, общежитие, пожитки — некрасивое все и сама некрасивая, но нахальная. Я ее на благолепицу настраиваю: «Будешь с ним жить?» — «Ну». «Будешь ребенка растить — поможем». — «Ну». Потом его спрашивала, где он ее нашел. «На вокзале. Квартиру продал, — достал толстую пачку денег, — ей все купил, что она захотела». Изменился он совершенно — быстрый стал, верткий. Очень скоро и говорит он мне: «Нам надо съездить за вещами, а вы купите нам дом, вот деньги». И отчалили. За это время как раз вышел случай купить Марфушин дом за бесценок и на 210-м приобрели домик финский щитовой. Большую часть денег дали французы.