О патриотизме, долге, лояльности и предательстве - страница 5

Но когда обязательства все же возникают? Как уже было сказано, когда принимаются на себя добровольно в ситуации наличия выбора. На солдат, призванных в армию принудительно, присяга никаких моральных обязательств не накладывает; то же относится и к офицерам, пошедшим на военную кафедру, чтобы избежать солдатчины. Однако если некто сам мечтал о военной карьере и пошел в армию по собственному желанию – вот он уже действительно должен быть верен присяге. Аналогично, человек ничего не должен родине (или стране, куда его привезли, не спрашивая согласия) – но вот стране, которую он выбрал сознательно, он действительно должен быть лоялен. Естественно, лояльность не значит беззаветной преданности и готовности отдать жизнь; не означает она также необъективного отношения, закрывания глаза на недостатки или отказа от борьбы с ними (законными в данной стране методами). Она означает лишь, что человек в целом принимает данную страну и действующие в ней правила, а бороться если и будет, то с отдельными частностями, а не с целым. Иначе, действительно, "не нравится – уезжай".

При этом осознанный выбор есть выбор активный. Пассивное сохранение status quo таковым не является. Т.е. тот факт, что человек продолжает жить на своей родине и не эмигрирует, не означает, что тем самым он ее выбрал и принял на себя обязательства перед ней. Особенно если для эмиграции имеются многочисленные объективные препятствия (а они в современном мире, увы, скорее правило, чем исключение).

Значит ли это, к ужасу патриотов, что человек должен быть лоялен чужой стране, но своей родине – не должен? Опять-таки, "не должен" означает здесь не "должен не", а "не обязан, хотя и может". В каком случае оправдано это "может"?

Естественно, тогда и только тогда, когда страна успешно реализует первую стратегию – то есть обеспечивает своих граждан такими условиями жизни, которые представляют собой вполне реальную и практическую, а не пафосно-пропагандистскую, ценность. Страну, не на словах, а на деле обеспечивающую своему населению достойную жизнь, действительно есть за что любить и есть зачем защищать. Такой патриотизм – патриотизм пряника, а не кнута – действительно имеет под собой разумное основание.

И, разумеется, для человека, пользующегося благами такой страны, не имеет никакого значения – родился он в ней или за ее пределами.

Поэтому, когда российские патриоты ссылаются на во всех прочих случаях столь ненавидимую ими Америку – там, мол, все патриоты! – они в очередной раз занимаются демагогией. Американский патриотизм имеет под собой вполне здравое основание. Когда ты живешь во дворце, отчего не любить свой дворец, отчего не укреплять его? А вот любить и укреплять свой тюремный барак – это чистая клиника.

Показательно, кстати, как по-разному проявляется разумный и безумный патриотизм. Для американцев любовь к своей стране – любовь, еще раз повторю, заслуженная – не означает ненависти ко всему остальному миру, равно как и параноидального страха перед ним. Американцы не считают, что все вокруг спят и видят, как бы только напакостить Америке (хотя врагов у США действительно хватает). Если американцам случается потерпеть поражение по собственной вине, они не поднимают обиженный вой на весь мир "это все потому, что они нас не любят!" Если американский солдат, офицер, чиновник совершает нечто гнусное – об этом вскоре узнает весь мир из американских же СМИ, и американцы не бросаются грудью на его защиту. Да, позорный и омерзительный лозунг про "нашего сукина сына" был некогда озвучен американским президентом – но на самом деле это далеко не мэйнстрим американского общества. На практике гнев американских патриотов будет адресован именно виновному – "что ж ты, гад такой, Америку подставил?" – а вовсе не "предателям"-журналистам, "льющим воду на мельницу" "известно по чьему заказу". Заказ тут действительно известно чей – заказ здорового общества, понимающего, что болезни надо лечить, а не загонять внутрь и уж тем более не делать предметом гордости. Последнее, при всей, казалось бы, бесспорной маразматичности, цветет в России особенно пышным цветом. Последний довод патриота, загнанного в угол неприглядными фактами – не считая, естественно, матерной брани и угроз – "трус! трудностей испугался! легко жить на Западе, а ты поживи-ка в дерьме, как мы!" Вопрос "зачем мне ваши трудности, какая мне польза от жизни в дерьме?" в пораженную патриотизмом голову как-то не приходит. Почему всем понятно, что с плохой работы надо уходить (а не кичиться низкой зарплатой и хамом-начальником), из аварийного дома – съезжать (а не пытаться до бесконечности подставлять тазы под текущий потолок и подпирать шкафами треснувшие стены), с мужем-пьяницей, который бьет жену и детей – разводиться, и только за пресловутую родину предлагается держаться, несмотря ни на что, да еще и любить ее при этом?