Обретение чуда - страница 36

— Нам всё равно не удастся уехать завтра, — вмешался Силк, плюхнувшись на стоящую около двери табуретку. — Нужно ещё избавиться от этой репы. Если мы потащим её обратно из Дарины, это вызовет излишнее любопытство; совсем ни к чему, чтобы нас запомнил кто-нибудь и рассказал какому-нибудь странствующему мергу.

— Наверное, ты прав, — заметил Волк. — Не хочется терять время, но ничего не поделаешь — Зато дороги подсохнут, — объяснил Силк, — да и лошадям легче тянуть пустые фургоны.

— Ты уверен, что сможешь продать всё это, дружище Силк? — спросил Дерник.

— Я драсниец! — похвастался тот. — И могу продать всё на свете. Пожалуй, ещё и прибыль получим.

— Об этом не волнуйся, — вмешался Волк. — Репа уже сослужила свою службу, главное теперь — отделаться от груза.

— Но это вопрос принципа, — жизнерадостно возразил Силк, — а кроме того, если отдать всё, не торгуясь, это тоже запомнят. Успокойся, продажа много времени не займёт.

— Можно пойти с тобой, Силк? — с надеждой спросил Гарион. — Я совсем не видел города, только этот постоялый двор.

Силк вопросительно взглянул на тётю Пол. Та, немного подумав, кивнула:

— Думаю, если ты прогуляешься, особого вреда не будет, да и мне надо кое-чем заняться. На следующее утро после завтрака Силк и Гарион с мешком репы на плечах отправились в путь. Коротышка, казалось, был в прекрасном настроении: кончик длинного острого носа подрагивал от возбуждения.

— Самое главное, — начал он, шагая по замусоренным, выложенным булыжником улицам, — не подавать виду, что очень хочешь продать, ну и знать, каковы цены на рынке, конечно.

— Разумная мысль, — вежливо ответил Гарион.

— Вчера я кое-что разузнал. Репа продаётся на пристани Коту в Драснии по одному серебряному линку за центнер.

— Что? — переспросил Гарион.

— Эта драснийская монета, — объяснил Силк, — почти равна серебряному империалу. Перекупщик попытается сторговать наш товар за четверть линка, но ему придётся выложить половину.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Обычное дело.

— А сколько у нас репы? — спросил Гарион, старательно обходя кучу мусора.

— Тридцать центнеров.

— Это будет…

Гарион наморщил лоб, пытаясь произвести сложные вычисления в уме.

— Пятнадцать империалов, — быстро насчитал Силк, — или три золотых кроны.

— Золотых? — удивился Гарион. Золотые монеты так редко встречались в стране, что само это слово звучало волшебством. Силк кивнул:

— Предпочитаю именно золото. Легче нести. Серебро слишком много весит.

— В какую же сумму обошлась репа?

— Пять империалов.

— Фермер получает пять, мы — пятнадцать, а перекупщик — тридцать? — недоверчиво охнул Гарион. — Но это несправедливо.

— Так уж устроен мир, — пожал плечами Силк и, показав на внушительное здание с широким крыльцом, добавил:

— А вот и дом торговца. Когда мы войдём, он притворится, что очень занят и не интересуется сделкой, а позже, когда начнём торговаться, обратит на тебя внимание и станет расхваливать.

— Меня?

— Посчитает, что ты мой родственник — сын или племянник, и решит, что я растрогаюсь и сбавлю цену.

— Как глупо с его стороны! — заметил Гарион.

— Ну я уж наговорю ему с три короба, — пообещал Силк, сверкая глазами.

Кончик носа так и дёргался, слова сыпались, как горох из мешка.

— Не обращай внимания на то, что буду говорить, и следи, чтобы твоё лицо ничего не выражало. Запомни, он будет очень внимательно следить за нами.

— Собираешься врать? — потрясение спросил Гарион.

— От меня этого ожидают. Торговец тоже будет лгать напропалую. Кто сумеет лучше обмануть, тот и в выигрыше.

— Но это нечестно!

— Просто игра, — расплылся в улыбке Силк. — Очень азартная игра, в неё играет весь мир. Искусные игроки богатеют, плохие — остаются ни с чем.

— А ты хороший игрок? — полюбопытствовал Гарион.

— Один из лучших, — скромно признался Силк. — Иди сюда.

И повёл Гариона в дом. Торговец был одет в бледно-зелёный костюм с меховой опушкой. На уши натянута шапка. Вёл он себя почти так, как и предсказал Силк: встретил их, сидя за столом, и, сосредоточенно нахмурясь, деловито листал какие-то сшитые пергаменты, пока Силк и Гарион терпеливо ждали, когда он наконец заметит гостей.