Очная ставка - страница 13
Она не спрашивала, откуда он возьмет наложенную на него «контрибуцию». Он — мужчина, сам должен справиться.
— Думаю, мы слишком легко поддаемся шантажу! — неожиданно взорвался Казимеж, но, перепугавшись, сразу понизил голос. — Слушай, я тебе об этом никогда не говорил, но у меня есть оружие. Пистолет. Сделаем так: ты положишь в мешочек газеты… нет, лучше все-таки деньги, на всякий случай, если мне не удастся. Я тоже буду действовать так, как требует шантажист. Давай поедем в Вилянув, скажем, в среду, двадцать второго, с расчетом прибыть на место около девятнадцати часов. Он не должен слишком долго тянуть с изъятием мешочка, так как кто-нибудь из прохожих может заметить наши манипуляции у скамейки, заинтересоваться и добраться до тайника. Поэтому шантажист будет вынужден забрать деньги в тот же вечер. Предполагаю, что уже часов с восемнадцати он будет сидеть в машине недалеко от кафе.
— Мы поедем вместе?
— Нет, лучше отдельно. Впрочем, можем ехать на небольшом расстоянии друг от друга. Ты поедешь первой, а я вслед за тобой.
— Почему? — Ее беспокоил этот план, казался слишком рискованным. Кроме того, она совсем не была увечна, что в этом деле не замешаны Яцек и Данута. Она боялась мужа и неизбежного тогда развода, ей хотелось плакать.
— Потому, что ты положишь мешочек под скамейку и уедешь. Я же сделаю это через несколько минут, но уеду только для виду. Поставлю машину за зданием, в котором располагается ресторан «Вилянув», и вернусь пешком, очень осторожно, со стороны дворца. В это время уже будет совсем темно. Я спрячусь поблизости. Если кто-нибудь приблизится к скамейке и полезет под нее, то станет ясно, что это как раз он и есть.
— Так как же ты поступишь в этом случае?
— Точно еще не знаю. Вытащу пистолет, может быть, выдам себя за милиционера, выкрикну «Руки вверх!» или что-то в этом роде. Фактор внезапности, понимаешь?
— И совершишь идиотскую ошибку, — произнесла она с иронией. — Он убежит, и вся эта история начнется снова. У нас останутся деньги, а у него снимки. Придумай что-нибудь получше. Ведь для нас главное не просто сохранить деньги, но прежде всего заполучить негативы и снимки. У него вообще их может не оказаться: зачем ему возить их с собой? Он ясно написал, что вернет все после выплаты второго взноса.
Он посмотрел на нее долгим взглядом, в котором угадывалось неподдельное восхищение.
— Ты умная женщина, — шепнул он. — Правильно, надо действовать как-то иначе… Скажем, так: под угрозой оружия я заставлю его…
Она снова прервала:
— А если он тоже будет вооружен? Тогда он наверняка сможет вынудить тебя поступить так, как ему заблагорассудится. Так что эта затея тоже ни к чему…
Она задумалась. Казя, этот любимый ею мужчина, симпатичный парень, оказался глупцом и в дополнение ко всему совершенно беспомощным. Видимо, что-то отразилось на ее лице, так как «глупец» вдруг вспыхнул краской стыда, а потом побледнел — наверно, принял решение, достойное мужчины.
— Моника, — проникновенно сказал он, посмотрев ей в глаза, — доверься мне!
— Что это значит? — Она, как бы очнувшись, нехотя взглянула на него.
— Согласись с моим планом. Сделай так, как я говорил. Мне удастся с ним сладить, кем бы он ни оказался. В конечном счете… я убью его!..
— Ты с ума сошел! — испугалась она. — И вообще, есть ли у тебя патроны к этому пистолету?
— Пойдем! — Он энергично встал, подозвал официантку и заплатил по счету. Когда они вышли на улицу, Казимеж сказал резким, решительным голосом:
— Помни, в среду вечером у кафе «Гетманское». Нам нужно это сделать, иного пути нет. — Он поцеловал ее и ушел так поспешно, что она не успела ничего сказать.
Яцек вернулся на следующий день, но в понедельник снова уехал. Моника обрадовалась, что его не будет в эту несчастную среду, которой она боялась как огня. Ей удалось довольно выгодно продать ожерелье и кольцо. Итак, хотя ей было очень жалко, она положила в целлофановый мешочек сто тысяч, помня о том, что деньги должны быть подержанными. Для этого ей пришлось часть банкнот измять пальцами и выпачкать в пыли.
В половине седьмого вечера, облачившись сама не зная зачем в темную, скромную одежду — ей казалось, что это более соответствует обстановке, — сжимая в руках сумку с деньгами, она села в свою «вольво» и двинулась в направлении Вилянува. С Казиком они договорились встретиться поблизости от психоневрологического института, на перекрестке двух аллей — Собесского и Вилянувской.