Острог на Печоре. О государевой крепости, протопопе Аввакуме и его соузниках - страница 39

Далее сообщается, что пустозерцы Владимир и Савва Мартемьяновы ложно обвинили его в том, что якобы он со своими детьми убил его брата Власа, «а оне тому не виноваты и брата их не убивали. И поклепал-де они ево, Хубея, взяли у него сильно грабежом двесте оленей. И впредь-де они… похваляются на нево, на Хубея з детьми, хотят сильно грабить оленей».[114]

В другой челобитной, написанной в 1751 году, пустозерские ненцы жалуются на чинимые им обиды: «Ижемец Денис Козьмин у самоедина Маурова неведомо за что отнял семьдесят оленей. Двинского уезда крестьяне Федор Вашуткин с братом чинят самоедцам обиды всякие, за муку берут великую цену, не во время промышляют песцов. То же творят пустозерские солдаты. Около песцовых нор ставят свои черканы, а ихние сматывают. Отчего самоядцы пришли в самую крайнюю нужду и в разорение, а по тундре ходят иные самоядцы уже пеши и ребятишек своих волочат на себе. Тако же вышеописанные крестьяне и пустозерцы самоядей с детьми подьячим продают».[115]

Аркадий Дмитриевич Евсюгин в своей книге «Ненцы архангельских тундр», изданной в Архангельске в 1979 году, приводит факт, как архимандрит Платон, будучи в Пустозерске, выкупил у богатого пустозерского крестьянина за одиннадцать рублей ассигнациями ненецкого мальчика Дмитрия Логина и отправил его учиться в Колвинскую школу.

Царское правительство, заинтересованное в бесперебойном поступлении даннической «мягкой рухляди (пушнины. — Н. О.) с пустозерской и югорской самояди», регулярно давало наказ пустозерским воеводам жить в мире с «окологородной самоядью» — «держать ласка и береженье, и государеву дань велети с них имати прямую, а неправду им некоторых чинить не велеть».

Однако пустозерские воеводы и сборщики дани часто допускали произвол при сборе дани с ненцев и кроме дани, положенной по царскому указу, брали с каждого «на воеводу по песцу, да толмачу по песцу, да на посыльных с канцелярии солдат по песцу», а у кого песцов не было — «за каждого песца по оленю доброму», чем чинили им великое разорение и обиды.[116]

Кроме того, местные власти брали с ненцев взятки. «Не гнушались ничем: брали и мехами, и рыбой, и птицей, и оленями, и деньгами, и морошкой». Когда самоеды узнавали, что их собирается посетить «покровительствующая их власть», они откочевывали на окраины тундр, переселялись за Урал и на острова.

Поборы со стороны местных властей, жестокая эксплуатация кулаков, притеснения и насилие со стороны русских и коми вызывали возмущение и гнев у ненецкого населения и нередко вынуждали его браться за оружие.

В 1640 году торговые люди, которые волочатся «через Камень Собью рекою в сибирские городы с русскими товаренки и из сибирских городов с мягкою рухлядью к городу Архангельску», били челом царю Михаилу Федоровичу на березовскую и пустозерскую самоядь о том, что, «ездя, государь, нас, сирот твоих, через Камень Собью рекою на каменных волоках разбивают».

23 августа 1641 года «многие самоядские люди на оленях на последнем волоку на Камень верх Ельца речки» напали на красноярских, кетских и нарымских служилых людей, перевозивших «через Камень» «государеву соболиную казну», при этом убили четырех служилых и двух промышленных людей и «государеву соболиную казну» с соболями и бобрами всю пограбили.

2 сентября того же года ненцы, вооруженные луками, напали на березовских служилых людей, переносивших березовскую казну через волок, при этом убили «березовского литвина Левку Михайлова да целовальника еренца торгового человека Сидорка Крюкова» и отобрали у них «той государевы казны два вьюка бобров, да суму с соболями, да два меха холщевых, да две сумы оленьи с белками».[117]

Ненцы весьма враждебно относились к образованию Пустозерского острога, так как считали, что отсюда исходит все зло. В Пустозерске хранилась дань, взимаемая не только с ненцев печорских тундр, но и с инородцев, кочевавших за Уралом. Здесь размещалась уездная администрация и проживали царские сборщики дани.

Первое известное нам нападение на Пустозерск ненцы совершили в 1644 году, подвергнув разорению весь посад: «Четыре недели воевали, жен и детей в полон гнали».