От Самары до Сиэттла - страница 15

Наше училище было организовано и поддерживалось Московской Биржей, очень консервативной организацией. Тут я хотел бы пояснить: люди, которые создавали и развивали бизнес, не были реакционерами, так как они действительно развивали экономику. Но они и оглядывались назад, были прогрессистами и консерваторами одновременно, хотели сохранять прежние полезные институты, опыт и, одновременно, строить будущее на основе прошлого.

Трудно понять, почему большая часть учителей старших классов, где училась молодежь от 16-ти до 19-ти лет, принадлежала к социалистическим и радикальным политическим группам. Преподаватель русской литературы Владимир Фрайх был марксист, который затем работал в Академии Наук при советском правительстве после революции 1917г. Очень тонко он обращал наше внимание на социальную несправедливость, отражённую в литературе, подчёркивал недостатки нашего общества. Наиболее чувствительные к этому ученики приглашались в специальные группы, где он “накачивал” их марксистскими идеями.

Преподаватель политической экономии был социал-революционером, разрабатывающим философию этой партии (Керенский был её членом). Это была, главным образом, “крестьянская партия”, настаивающая на разделе земли между крестьянами. Социал-революционеры полагали, что история делается не массами, а интеллектуальными лидерами. Этот преподаватель описывал недостатки общества, такие как, неравенство, несправедливость, неравномерное распределение богатства.

Преподаватель коммерческой географии был сторонником анархизма, но его идеи были слишком абстрактны для нас. Учитель истории обращал наше внимание на влияние экономических факторов на исторические события, никогда не упоминая о влиянии религии или стремлении к свободе и независимости, которые двигают людьми. Вне школы, из газет мы узнавали о множестве дискуссий в том же роде.

В результате, большинство в нашем классе стало интересоваться социалистическими теориями. С 1904 г. я начал читать труды социалистов, начиная с Прудона и других ранних социалистов. Потом я заинтересовался Михайловским, идеологом социал-революционной партии. В связи с ним я впервые услышал о его оппонентах - Плеханове, Ленине и Со. Прочёл несколько интерпретаторов Маркса. Затем я купил полное издание “Капитала” - Введение и три тома. Кстати говоря, социалистические теории не были запрещены, и эти книги можно было найти в любом книжном магазине.

К тому времени я уже знал, что теория Маркса наиболее уважаема. К счастью, я происходил из семьи делового человека и знал кое-что о стоимости, ценах, прибыли и убытках. В “Капитале” я столкнулся с некоторыми утверждениями, которые не соответствовали моим представлениям о бизнесе.

Мой опыт говорил мне, что:

- цена контролируется спросом и предложением, а не себестоимостью;

- производительность труда в большей степени зависит от капиталовложений в оборудование, чем от личных усилий;

- организаторы производства влияют на эффективность этого производства в большей степени, чем все усилия рабочих;

- прибыль определяется выбором рынка сырья, расположением производственных мощностей, организацией продаж, а не эксплуатацией рабочих.

Утверждения Маркса были противоположны этому. Поэтому, когда я закончил читать второй том “Капитала”, я отбросил эту книгу и в спорах занимал анти-социалистическую позицию. Это интенсивное чтение продолжалось в 6-м и 7-м классах.

В шестом классе я оставался первым учеником, но с седьмого класса я начал сдавать свои позиции и занимал сначала четвёртое, а потом и седьмое, и девятое места. В конце седьмого класса мы начали обсуждать поступление в университет. Меня привлекал Петербургский Политехнический институт, новое учебное заведение, поддерживаемое Министерством финансов. Я узнал, что туда студенты отбираются по их школьным аттестатам и конкуренция очень высокая. Я очнулся и попытался наверстать, но всякие неурядицы в школе не позволили мне исправить оценки, поэтому я должен был сдавать выпускные экзамены.

Что же это были за неурядицы? Когда я учился в седьмом классе, в 1905 г., после многочисленных забастовок и демонстраций была принята Конституция. Но это не улучшило ситуации, волнения продолжались. В конце ноября школы были закрыты, так как для студентов в униформе было не безопасно появляться на улицах. В декабре в Москве произошло вооружённое восстание.