Отец Джо - страница 60
— Человеческая любовь божественна?
— А как же! Мне всегда казалось, что настоящая любовь, возникающая между двумя, приходит от Святого Духа. А может, она и есть этот Святой Дух. Х-х-хотя… не уверен, что аббат согласится со мной. Любовь между простыми смертными может быть такой же святой как и любовь святых. Столько супружеских пар вполне заслуживают канонизации.
— Вам, отец Джо, надо бы поговорить с новым папой.
— Непременно, дорогой мой, непременно. Вот вернемся с прогулки, и я позвоню ему. Так, Тони… пока не забыл. Я ведь еще не наложил на тебя епитимью.
Утром я был на исповеди, где каялся в своих недавних плотских одержимостях, и отец Джо конечно же не определил мне наказанье, хотя наказывал он обычно нестрого. Я было решил, что чист и кары удастся избежать.
— Вот тебе мой наказ — вечером отправляйся куда-нибудь с хорошенькой девушкой.
— Что?! Я же готовлюсь стать монахом!
— Тогда считай, что это одно из подготовительных заданий. Не бери пример с нас, стариков, не отказывайся от того, чего никогда не имел.
— Это все из-за моей влюбленности в статую?
— Потанцуй с девушкой… в общем, развлекитесь.
— Только потанцевать?
— Ну, и поцелуй на прощанье.
— Мне что, обязательно делать это?
— Послушание, дорогой мой, послушание. Первая заповедь в уставе святого Бенедикта.
Я не был знаком с хорошенькими девушками. Я даже не был знаком с дурнушками. Я вообще не водил знакомство с женским полом. Мама на какие только хитрости ни пускалась, чтобы отвратить меня от моего монашеского призвания. В качестве нянь для младших детей она нанимала достигших брачного возраста девиц, а сама с отцом уходила из дома. Беседы с такими девицами у меня не клеились. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, для чего родители брали нянь в семью с нескладным семнадцатилетним парнем. Неужели в обязанности этих нянь входило нянчиться со мной?
Недалеко от нас жили наши родственники, среди которых хватало двоюродных и троюродных сестер; одна из них отличалась симпатичной внешностью. Родственники часто устраивали вечеринки для младшего поколения, на которых присутствовал весь выводок племянниц. Мне неизменно передавали приглашение, а я неизменно отказывался. Но когда приглашение пришло в очередной раз, я, следуя монастырскому предписанию, принял его.
Что тут случилось с матерью! На какие траты она пошла, чтобы только я выглядел прилично. Даже наказала отцу подвезти меня. Ее прямо лихорадило. Когда дело касалось меня, морганатический брак не был помехой. Они с отцом собирались в спальне, и я услышал мамин громкий шепот:
— Ну, пошли дела на поправку!
Во время танца ее сестра, мать моей двоюродной сестры, громко шепнула матери:
— Ну, пошли дела на поправку!
На следующий день остальные сестры моей матери перезванивались друг с другом и громко шептали:
— Ну, пошли дела на поправку!
Так же, как и я, моя симпатичная кузина и слышать не желала о супружеском хомуте. И вообще, я признался, что действую в соответствии с особыми распоряжениями монастырского начальства. Она как добрая католичка восприняла это с восторгом.
— Ну надо же! Впервые оказываюсь чьим-то наказанием!
Она забросала меня вопросами о монастыре; мы немного выпили. Она научила меня танцевать рок-н-ролл, сначала под Билла Хейли, затем — под песню, в которой хором пели:
Отличное «свидание» — решили мы. На этом все и закончилось.
Осенью 1958-го пошел второй год моей учебы в старших классах, соответствовавший двенадцатому классу американской школы. Класс был выпускным В конце года мне должно было исполниться восемнадцать.
Учить приходилось очень много. Под конец надо было сдавать экзамены по выбранным предметам, а уж из оценок становилось ясно, поступаешь ли ты в университет и если поступаешь, то в какой именно. Многие также сдавали и экзамены повышенной сложности — на стипендию, которая позволяла выбрать более престижный университет. Подготовка сразу к обоим экзаменам изнуряла. Были еще и вступительные экзамены в Оксфорд и Кембридж, но это считалось уже высшим пилотажем, для горстки избранных.