Пардус - страница 3

  - Не прими в обиду, государь, много народу пострадало от душегубов, чешутся у людей руки, - соскакивая с коня, поклонился крыльцу городской посадник,

  - А полк городовой готов служить тебе, ловить разбойников и твоих врагов. Приказывай!

  ***

  - Knie nieder, mein Bruder, du hast dich heute als würdig erwiesen, Sporen zu tragen und die Mütze des Barons zu nehmen, wenn ich mit den Engeln Gottes zum Thron des Herrn gehe (Преклони колено, брат мой, ты сегодня показал себя достойным носить шпоры и принять шапку барона, когда я уйду с ангелами божьими к престолу Господню), - сверкнул меч над головой ливонца. Легко коснулся он плечей новоявленного полноценного брата ордена.

  - Steh auf, Ritter (Встань, рыцарь)! - барон ушёл в глубину палаты, сел за тяжёлый деревянный стол и начал писать обо всём увиденном за прошедший день. Подробно, с комментариями и размышлениями. Свернув лист бумаги в трубочку, он связал её лентой, и запечатал висящей у пояса печатью. Позвал послушника, сунул ему в руки письмо и отправил в ночь, дав одного коня под седлом и второго - заводного, приказав без устали скакать в Дерпт к комтуру ордена меченосцев.

  - Und jetzt, Ritter, und du musst hart arbeiten, um den Herrn zu Ehren. Du wirst auf der Nowgoroder Straße fahren und streunende skomorochow - Tänzer finden. Ihnen wirst du Folgendes sagen... (А теперь, рыцарь, и тебе придётся потрудится во славу Господню. Ты поедешь по новгородской дороге и разыщешь бродячих плясунов - скоморохов. Им ты скажешь следующее...)

  В холодном, каменном подвале угловой, самой высокой башни кремля, горел смоляной факел. У стола разговаривали трое: княжич, дядька-чернец и неизвестный коренастый человек с чёрной бородой и в мясницком фартуке.

  - И по возможности чтоб утром был относительно целый, хотя бы наружно.

  - А чего ему будет-то? Оставьте его минут на пять, как я всё приготовлю, а потом и спрашивать не придётся, токмо слушай, - усмехнулся в тёмный угол подвальной комнаты кат (а это был уважаемый всем городом кат - палач Селифан.) Князь осмотрел комнату. Помимо обычной в таких местах дыбы, он приметил много самых удивительных приспособлений, очевидно для размягчения сердец закоренелых разбойников.

  - Откуда такое разнообразие?

  - Да, то ливонцы привезут, то имперцы, а то вот- новый народ прислал, муголы. Учусь у них непростому ремеслу. В это время отворилась дверь и в пыточную втащили атамана пойманной шайки. Селифан, сыромятными ремнями привязал его к прибитому к полу стулу, и снял дерюжки со всей своей невероятной коллекции.

  - Гость дорогой, по правилам допроса, если ты сразу правдиво ответишь, то и всё, а если нет, то при каждом новом слове испытание повторится трижды. А смерти не жди, по крайней мере до утра. Ну, мы пойдём помолимся, а ты раздумай о своей судьбе, - и все трое один за другим покинули подвал. Обратно спустился один монах.

  - Два вопроса у меня, атаман. Первый, где клад добытых тобою зипунов? Поверь, тебе он уже не пригодится. А так, обещаю десятину отдать церкви, чтоб вечно молили о спасении твоей души. И второй, не видал ли ты, или твои сподручные, телеги, или возка с мешком на дороге в тот день, когда повязали вас? - донёсся низкий голос из-под чёрного куколя с адамовой головой, вышитой на нём.

  - А, хоть целым помру. В том лесу где нас... есть один столетний дуб, у его корней валун неподъёмный. Так вот под валуном и схрон. Только поберегитесь змей, любят они у этого камня греться. А телегу видел сам. В обеденное время проехали два скомороха с мешком к городу. Нам-то плясуны без надобности, чего с дураков взять-то.

  Монах быстро вышел на воздух, и приказал дружинникам запереть атамана одного. И стеречь не как гепарда, под страхом смерти. А Селифану вручил два серебряных немецких ефимка за умелую службу.

  С утра княжий двор наполнился стуком тупых железных мечей о деревянные щиты. Одетые в кольчуги и шлемы, парами скакали молодые княжьи гридни, то нападая, то обороняясь. Дядька Борис то поругивал пропустивших удар, то нахваливал удачно увернувшихся. Жирок бился с князем, и приходилось ему несладко. Отрок носился как ужаленный, бил резко, и тут же отскакивал, так, что меч Жирка пролетал мимо щита, разрезая воздух. В воротах показался вчерашний хозяин, новгородский боярин. Он поклонился в пояс и, не надевая шапки, обратился к князю.