Пастор - страница 39

«Ещё раз что?» — я задался этим вопросом, как только произнёс его. Ещё один оргазм? Для неё? Для себя? Ещё один шанс? Ещё один намёк, ещё немного, ещё одну минуту, чтобы сделать вид, что ничего не произошло между нами?

А потом я побледнел. Было глупо назвать это так — происходящее между нами — как будто моё влечение к Поппи Дэнфорс значительнее трёх лет обета безбрачия, внезапно столкнувшегося с самой сексуальной женщиной, какую я когда-либо встречал. Словно была какая-то тайная часть меня, которая хотела большего, чем просто трахнуть её: она желала пригласить на ужин, готовить ей завтрак и засыпать с ней в моих руках.

Она смотрела на меня всё то время, что я думал, её ореховые глаза выражали такой же голод, как и её рот, а эти торчащие груди были такими мягкими под её футболкой.

— Эта ночь, — сказал ей. — У нас есть она. А затем мы остановимся.

Поппи кивнула, затем сглотнула, будто у неё пересохло во рту. Я наблюдал за движением её горла.

— Встань на колени, — прохрипел я. Она слезла, подчиняясь, вставая на колени между моих ног и смотря на меня из-под своих длинных тёмных ресниц, которые преследовали мои мысли. — Сними свою футболку.

Она стянула хлопковую футболку через голову и бросила её на пол, а мне пришлось сжать свои находящиеся в штанах руки в кулаки, чтобы не взять её прямо там, потому что, блядь, эти груди были идеальными. Бледно-кремовые с тёмно-розовыми сосками, достаточно маленькими в сравнении с кончиком пальца, но достаточно большие для того, чтобы с лёгкостью я мог взять их в рот. Мне захотелось увидеть, как мой член скользит между этими сиськами, хотелось излить на них своё семя, хотелось почувствовать, как они прижимаются к моей груди, когда я растянусь на ней.

Но не было конца тому, что мне хотелось делать с этим маленьким ягнёнком, всё равно сколько раз или сколькими способами я бы обладал ей. Она создала эту ненасытную яму во мне, зияющую пропасть необходимости, и даже сквозь туман в моей голове я мог увидеть, насколько всё будет разрушительно, если это не остановить.

И мы остановимся в ближайшее время… Но не прямо сейчас.

Я спустил пояс моих штанов, чтобы лишь освободить член, и также оставил футболку. Мне нравилось быть одетым, когда я трахался, что всегда и делал. Ничто так не заводило, как голая женщина, мурлычущая у твоих ног или пронзительно кричащая на твоих коленях, когда в то же время ты был одет. (И да, признаю, что облажался с точки зрения феминизма и прочего. Мне жаль).

Её рука переместилась к тонкой ткани между ножек, и сейчас Поппи извивалась, лаская себя.

— Ты оставила мокрое пятнышко на моей ноге, ягнёнок, — сказал я, глядя на своё бедро, где её возбуждение пропиталось свозь ткань шортиков и моих штанов. — Ты чего-то хочешь?

— Хочу кончить, — прошептала она.

— Но ты можешь заставить себя кончить в любое время. Ты пришла сюда этой ночью, потому что хотела кое-что другое. Что же это?

Она заколебалась, но потом ответила:

— Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить.

— Но ты же знаешь, что неправильно просить об этом.

— Я знаю, что неправильно просить о таком… Или хотеть.

Я вздохнул. Это было ошибкой. Всё это такая большая ошибка.

И да поможет мне Иисус, по какой-то причине это выглядело ещё слаще.

— Лизни, — сказал я, указывая на свой член.

Мои руки всё ещё лежали на бёдрах; я не потрудился удержать себя от неё. Вместо этого я сидел и смотрел, как одним длинным движением язычком она провела от основания члена до его кончика. Мои пальцы впились в кресло, я зашипел, когда она сделала то же снова. Я уже и забыл, как слишком хорошо это было, какой скользкий, мягкий и гладкий язык может быть у женщины, как идеально он ощущается, когда следует вдоль чувствительной нижней части моего члена и выводит тонкие круги вокруг короны (прим.: окружность в основе головки полового члена).

Послушный ягнёнок, она не делала ничего больше, просто лизала, её рука всё ещё была между ног, а её глаза смотрели в мои в тусклом освещении.

— Теперь соси, — приказал ей я.

Быстрая вспышка улыбки — улыбки, кричащей о Лиге Плюща, финансовом анализе и вкусе к хорошему шампанскому — а затем её голова стала не чем иным, как копной тёмных волос, подпрыгивающих между моих ног.