Перечитывая «Сердце Змеи» Ивана Ефремова - страница 6

Ефремову должно было быть известно, как дипломированному учёному, что автоматические летательные аппараты могут летать и летают гораздо быстрее, чем те, которые пилотируются людьми. Человек не в состоянии выдерживать перегрузки, которые автоматика выдерживает спокойно и свободно. И потому первыми «в незнаемое» должны идти автоматические космокорабли. А Ефремов, стремясь не к популяризации науки, а к примитивизации представлений «советских людей» о ней, посылает «к чёрту на куличики» корабль с гомо-сапиенсами.

Как всё же двойственно звучит финальная часть вышеприведённой цитаты:

«Те, кто остался на Земле, чтобы пользоваться всей радостью земной жизни, никогда не испытают великих чувств человека, заглянувшего в тайны развития Вселенной.»

Как всё же ущербно и провокационно звучит – "всей радостью земной жизни". В этом – корень проблемы. Оказывается, люди коммунистического далёка не приспособлены к преодолению трудностей, к самостоятельному решению проблем и вопросов, к физическому и эмоциональному напряжению. Приспособлены они только к «пользованию радостью». И непременно – только «радостью земной жизни». 

У меня сразу возникает вопрос – а что тогда эти люди делают в космопространстве. Сидели бы на Земле под атмосферным щитом планеты – и горя бы не знали. Но Ефремов и в «Сердце Змеи», и в «Туманности Андромеды» раз за разом запуливает «консервные банки», набитые гомо-сапиенсами всё дальше и дальше не только от Земли, но и от Солнечной Системы. Я не вижу здесь достойной дипломированного учёного-профессионала системности изложения. Я вижу здесь стремление объять необъятное, которое нереализуемо в принципе.

В какие такие тайны заглянули обитатели этой «консервной банки» - они только-только проснулись, только-только огляделись. Только-только осознали, что они едва не погибли. Большую часть работы за людей выполнили и продолжают выполнять приборы. А люди… Люди, не успев прибыть на место работы, уже думают о том, как хорошо и неплохо было бы вот прям сразу вернуться на Землю. Не успели начать реально работать – и уже хотят уединиться и отдохнуть. Никаких возражений от членов экипажа «консервной банки» на крайне непрофессиональное высказывание командира – не последовало. Ни от кого. И это «единомыслие» мне, как читателю, крайне не нравится.

Вот следующая цитата:

«Кто может сказать, может быть, та крупица знания, что мы доставим на нашу планету, послужит новому взлету науки, улучшению жизни человечества.»

Угум. И это пишет человек, который вырос в стране с плановой экономикой, да? Как-то не вяжется это высказывание с плановостью. Здесь больше стихийностью попахивает. О какой крупице знания говорит чел, который едва не стал трупом? Сгоревший в короне звезды остов корабля сам по себе вернуться на Землю не сможет – законы небесной механики не позволят. Слишком далеко. Новый взлёт науки? За семьсот лет так или иначе какой-нибудь взлёт науки – и не только в целом, но и в частностях, будет обеспечен. Потому появление нескольких гомо-сапиенсов из антикварной «консервной банки» ничего нового в копилку знаний землян об окружающей действительности не принесёт. Семьсот лет – это несколько поколений людей. Далеко не все знания прошлого полезны и необходимы людям будущего.

Ещё одна цитата:

«Ведь человек – это не только сумма знаний, но и сложнейшая архитектура чувств, а в этом мы, испытавшие всю трудность долгого пути через космос, не окажемся хуже тех, будущих… »

Угум. Ефремов, оказывается, блокированный личной сориентированностью на привычность миллионолетних отметок на хронологической шкале не понимает, что для людей максимум – это сто – сто двадцать лет, а не семьсот. Какая сложнейшая архитектура чувств? О чём это Ефремов заикнулся? Советский человек шестидесятых годов и советский человек сороковых годов двадцатого столетия – это в очень многом два разных по психическим, эмоциональным, чувственным настройкам человека. А тут не пятьдесят лет, а пятьсот-семьсот. На таких отрезках разница в эмоциях и чувствах будет колоссальная. Всегда и везде. В подавляющем большинстве случаев.