Переписка А. С. Пушкина с А. Х. Бенкендорфом - страница 16

.

Ныне доходят до меня сведения, что вы изволили читать в некоторых обществах сочиненную вами вновь трагедию[129].

Сие меня побуждает вас покорнейше просить об уведомлении меня, справедливо ли таковое известие, или нет. Я уверен, впрочем, что вы слишком благомыслящи, чтобы не чувствовать в полной мере столь великодушного к вам Монаршего снисхождения и не стремиться учинить себя достойным оного.

С совершенным почтением имею честь быть

Ваш покорный слуга

А. Бенкендорф

№ 111.

22-го ноября 1826.

Его высокоблагородию

А. С. Пушкину.

Милостивый государь

Александр Христофорович,

Будучи совершенно чужд ходу деловых бумаг, я не знал, должно ли мне было отвечать на письмо[131], которое удостоился получить от Вашего превосходительства и которым был я тронут до глубины сердца. Конечно никто живее меня не чувствует милость и великодушие Государя Императора, также как снисходительную благосклонность Вашего превосходительства.

Так как я действительно в Москве читал свою трагедию[132] некоторым особам (конечно не из ослушания, но только потому, что худо понял Высочайшую волю Государя), то поставляю за долг препроводить ее Вашему превосходительству, в том самом виде, как она была мною читана, дабы вы сами изволили видеть дух, в котором она сочинена; я не осмелился прежде сего представить ее глазам Императора, намереваясь сперва выбросить некоторые непристойные выражения. Так как другого списка у меня не находится, то приемлю смелость просить Ваше превосходительство оный мне возвратить.

Мне было совестно беспокоить ничтожными литературными занятиями моими человека государственного, среди огромных Его забот; я роздал несколько мелких моих сочинений в разные журналы и альманахи по просьбе

издателей; прошу от Вашего превосходительства разрешения сей неумышленной вины, если не успею остановить их в цензуре.

С глубочайшим чувством уважения, благодарности и преданности, честь имею быть,

милостивый государь,

Вашего превосходительства

всепокорнейший слуга

Александр Пушкин

Псков.

1826 г. Ноября 29.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

Получив письмо ваше, вместе с препровожденною при оном драматическою пиесою[133], я поспешаю вас о том известить, с присовокуплением, что я оную представлю Его Императорскому Величеству и дам вам знать о воспоследовать имеющем Высочайшем отзыве.

Между тем прошу вас сообщать мне на сей же предмет все и мелкие труды блистательного вашего пера.

Примите уверения отличного моего уважения и совершенной преданности.

А. Бенкендорф

№ 135.

9-го декабря 1826.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

Я имел счастие представить Государю Императору Комедию вашу о царе Борисе и о Гришке Отрепьеве. Его Величество изволил прочесть оную с большим удовольствием и на поднесенной мною по сему предмету записке собственноручно написал следующее[134]:

«Я считаю, что цель г. Пушкина была бы выполнена, если б с нужным очищением переделал Комедию свою в историческую повесть или роман, на подобие Валтера Скота».

Уведомляя вас о сем Высочайшем отзыве и возвращая при сем сочинение ваше, долгом считаю присовокупить, что места, обратившие на себя внимание Его Величества и требующие некоторого очищения, отмечены в самой рукописи и заключаются также в прилагаемой у сего выписке.

Мне крайне лестно и приятно служить отголоском Всемилостивейшего внимания Его Величества к отличным дарованиям вашим.

В ожидании вашего ответа, имею честь быть с искренним почтением Вашим покорным слугою, А. Бенкендорф

№ 151.

14-го декабря

1826.

Его высокоблагородию

А. С. Пушкину.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

Государь Император с удовольствием изволил читать рассуждения Ваши о народном воспитании[135] и поручил мне изъявить Вам Высочайшую свою признательность.

Его Величество при сем заметить изволил, что принятое Вами правило, будто бы просвещение и гений служат исключительным основанием совершенству, есть правило опасное для общего спокойствия, завлекшее Вас самих на край пропасти и повергшее в оную толикое число молодых людей. Нравственность, прилежное служение, усердие предпочесть должно просвещению неопытному, безнравственному и бесполезному. На сих-то началах должно быть основано благонаправленное воспитание. Впрочем, рассуждения Ваши заключают в себе много полезных истин.