Перешагнувшие через юность - страница 9

Он в светлой тенниске, в тапочках на босу ногу, под мышкой — весла. Краска с них слезла, и обнажилось отмытое добела дерево. Павел не представлял, как можно жить без моря, в котором купался ежедневно. Постоял еще на косе и пошел домой, зарываясь пятками в горячий рассыпчатый песок. Он чувствовал его даже через резиновую подошву.

Толкнул калитку. Освобождаясь от весел, зацепил ими виноградную лозу — тяжелые гроздья закачались, солнечные ягоды, просвечивающиеся насквозь, засветились. Скоро созреют. А отведать не доведется.

— Павлуша! — послышался голос матери из окна. — Что ты так долго? Я уже на стол собрала. Коля-то с Витей поели. Иди и ты, пока не остыло.

— Спасибо, мама. Не хочется мне что-то…

Он пробрался в комнату, растянулся во всю длину на тахте, закинул руки за голову. Сказать или нет? А если не пустит? Нет, мать должна понять его. Он с детства во всем советовался с ней. Никогда ничего один не решал. Сейчас — впервые…

Павел вскочил, заходил по комнате, натыкаясь на старенькую мебель, как ослепленный. Сказать или нет?

Снова бросился на тахту, смял подушку, прижался к ней лицом.

— Сынок, ты не занемог ли?

Когда она вошла? Мать сидела возле него и встревоженно допрашивала:

— Опять много купался? Наказывала ведь… Голова болит?

Он поднялся, присел рядом с матерью. Бережно взял ее руки в свои.

— Здоров я, мама.

Она совсем забеспокоилась, высматривала что-то в его глазах. Может, предчувствовала.

— Что-то с тобой делается, сынок?..

— Да ничего, мама! Эвакуироваться вам надо. С Витей и Николаем…

— А ты?

Конечно, она догадывалась. Но, как и он, оттягивала этот момент. А теперь тянуть некуда. Надо, наконец, обо всем договориться.

— Я на фронт подамся, — сказал он, как выстрелил. Хотел осторожно, с подходом, и вот — пожалуйста. Захлебываясь, торопясь — таиться уже нечего — стал убеждать ее: — Толик Романовский, Федя Чесняк, Ваня Громак, все идут… Целый отряд набирается из комсомольцев! Ты пойми, не можем мы в тылу быть, когда на фронте такое… Совесть не позволяет! А с тобой Николай останется, он поможет тебе с Витькой… Так что не сомневайся!

Слезы катились по ее щекам. Она как-то сразу постарела, ссутулилась. Это его-то мать, всегда бодрая. В темной, по-девичьи толстой косе — ни единого поседевшего волоска, лоб гладкий, только над носом резкая вертикальная черточка, будто шрам от пореза. А тут и морщинки откуда-то взялись, под нижними веками обозначились круги.

— Ну, что ты, мама! Я же не один иду! И Толик, и Федя, и Ваня…

Она улыбнулась сквозь слезы его мальчишеской попытке спрятаться за товарищей. У тех свои матери и тоже небось плачут.

— Маленький ты еще, — сказала тихо.

— Я-то? Да ты, мама, посмотри. — Он встал, вытянулся, красивый, ловкий.

И мать невольно залюбовалась им, в который раз отметила про себя: «В отца». Отец-то его умер, одна поднимала ребят. Все заботилась, чтобы накормлены, напоены были. И не заметила, когда выросли.

— Все равно маленький. Годков тебе еще мало. Семнадцать не исполнилось.

Она уже говорила спокойнее, и он знал, что больше удерживать его не будет. Примется хлопотать, сушить сухари, в хлопотах совсем успокоится, примирится с мыслью, что сын пошел воевать. Надо наказать Николаю, чтобы берег ее. Он за старшего остается.

Павел и Николай — близнецы. Походили друг на друга и очень гордились этим. Одними игрушками играли, одни учебники читали. И не было случая, чтобы не поделили что-то между собой. Старались держаться всегда вместе: куда один, туда другой. А сейчас Павел уходил, Николай оставался. Так нужно. Не бросишь ведь мать с беспомощным Витькой, пацан он еще. Ничего, пока один Черкасов повоюет.

Дом их с тонкими стенами пропускал уличные звуки. То собака залает, то громко заспорят прохожие. И хорошо слышен однообразный шум моря.

Внезапно мать быстро пригнула к себе голову Павла, поцеловала в щеку.

— Поступай, как знаешь, перечить не буду. Не по годам нынче судят о зрелости, видно. И дети рано взрослеют…

Десятилетний Витя торжественно нес вещи брата. Пусть все видят — не куда-нибудь, а на фронт провожают Павлика. Тетя Наташа пробовала помочь ему, но он ни в какую. Сам справится. Вон какие мышцы за лето вздулись! У них в семье все спортсмены.