Первый выпуск - страница 13

- У-у-у-у-о-и-и!

На высокой, “жалобной” ноте звук обрывался.

Почудилось? Нет, звук повторился, потом с интервалом - еще и еще. Сразу же воображение нарисовало матерого, со страшным оскалом волка, вышедшего в столь подходящий для него час на охоту. Я остановился, перевел дыхание. Где-то там впереди, откуда неслись всполошившие меня звуки, в снежном мареве зеленой искоркой мелькнул огонек. Погас. Через минуту зажегся снова. К нему приблизилась другая, искрящаяся холодным светом точка. Замерли. Судорожно билась мысль: ”О, да там не один. Ждут”.

Дрожь забралась под рубашку, спустилась к ногам. Вот, оказывается, почему люди говорят: душа ушла в пятки. Меня охватил такой страх, какой я испытывал, кажется, второй раз в жизни. Впервые это случилось в раннем детстве, когда мне было лет 7-8.

В жаркий летний день разразилась небывалая гроза. Тяжелые тучи затмили свет, на землю хлынул настоящий водный поток. Беспрерывные ослепительные вспышки молний сопровождались мощными раскатами грома и таким оглушительным треском, будто на корню ломались вековые деревья. Деревья и впрямь гнулись так, что, казалось сатанинская исполинская сила вот-вот вырвет их с корнем и разнесет по окрестности вместе с крышей хаты, вместе с домашним скарбом, вместе со мною... Я бегал по комнате, не находя себе место, и ... вспоминал не очень хорошо выученную в свое время молитву, сбивчиво, невпопад повторял ее слова, обращая к Богу слезную просьбу спасти наш дом, уберечь от опасности.

Реальная опасность грозила мне и в этот раз: встреча с голодным волком не сулила ничего хорошего. Чтобы не искушать судьбу, свернул с тропы влево. Перехитрю изголодавшихся хищников: они там, на дороге, поджидают меня, а я их сторонкой обойду. Шел, проваливаясь в снег, спотыкаясь о кочки. Спина, чувствовал, покрылась испариной, в раструб сапог набрался снег, но я не сбавлял шага. Издалека все так же временами неслось размытое вьюгой:

- У-у-о-у-о-и-и!

И трудно было понять: то ли волки следуют за мной, то ли попутный ветер далеко окрест разносит звуки.

Остановился только, когда увидел перед собою заросли камыша. Присмотрелся: берег реки, а за нею темнеют бесформенные нагромождения. Не сразу сообразил, что это крайние дома Шамовки. Значит, надо поворачивать вправо.

Падал, поднимался и снова шел, шел, не останавливаясь. Снежные вихри все так же били в лицо, задували за шиворот, в рукава, мерзли ноги от набившегося в сапоги снега.

Неожиданно забрел в какие-то заросли кустарника. А это еще что? Куда я попал? Где дорога на Брахлов? Но кто мне ответит на эти вопросы. Снова свернул вправо и оказался один на один в леденящих объятьях беснующейся вьюги. Волчьих завываний уже не слышно, но страх меня не покидал. Как-то сами по себе вспомнились слова известной народной песни:

А во той степи

Замерзал ямщик...

Воображение рисовало картину, одна мрачней другой. Следуя внутренней логике, представил себе ужас почтового служащего, увидевшего в поле свою любимую, о чем рассказывалось в другой песне.

Под снегом-то, братцы, лежала она,

Закрылися карие очи...

Налейте, налейте скорее вина -

Рассказывать больше нет мочи.

Прокладывая путь в снежной целине я все шел и шел, теперь уже без всякого разбора, куда выведут ноги. Мелькнувшая в сознании мысль становилась все уверенней, наполняла меня невиданной силой, светилась огоньком надежды. “ Да что ж это я раскис? Выйду же куда-нибудь - не беспредельное это болото!”

Прошло еще не менее часа, пока я наконец-то добрался до околицы Брахлова. Правда, с другой стороны. Была уже ночь, когда я, донельзя уставший, но бесконечно радостный, переступил порог родной хаты. Обернувшись на стук, мать бросилась мне навстречу. По выражению ее глаз, дрогнувшему, умиротворенному голосу, было видно, какой неимоверной тяжести груз свалился с ее плеч.

- Да йдеж ты, быв?

- В школе, где же мне еще быть.

Я снял тяжелое, задубевшее от таявшего снега пальто, разулся и почувствовал, какая несказанная благодать обволакивает всего меня. Тепло отчего дома.