Песня зовет - страница 28
Давиденко жил на Арбате, и я часто бывал у него. Личность могучая, волевая, он признавал из композиторов только Бетховена и Мусоргского, музыка которых была близка ему своей революционной силой, народностью, обращением к массам.
Идея массовости не оставляла Александра Давиденко. Одной из задач проколловцев и было создание музыкальных форм — марша, песни, плаката, частушки, — рассчитанных на широкое массовое исполнение.
С хором типографии «Искра Революции» я учил некоторые проколловские песни, но люди с трудом запоминали их, а когда наступали праздники и все шли на демонстрацию, то там пели свои старые революционные и рабочие песни, а из новых только такие, которые имели яркую легкозапоминающуюся мелодию.
Среди произведений, созданных участниками Производственного коллектива, в те годы известность обрели немногие. Это уже названные работы А. Давиденко, затем «Юность» М. Коваля, «Железными резервами» Б. Шехтера и «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» В. Белого.
А когда в 1932 году в кинофильме «Встречный» прозвучала ставшая сразу популярной замечательная «Песня о встречном» Дмитрия Шостаковича на слова Бориса Корнилова, в которой яркая и выпуклая мелодия искрилась всеми красками радости и оптимизма, стало ясно, что это и есть настоящая советская массовая песня, которую не надо было специально выучивать — она сразу запомнилась и моментально облетела всю страну:
Вслед за песней Д. Шостаковича появились замечательные, мелодичные песни И. Дунаевского, М. Блантера, братьев Покрасс, бывшего проколловца Виктора Белого и других советских композиторов. Их произведения явились лучшим доказательством того, что только в соединении многих песенных истоков: старой русской народной, городской, революционной, рабочей и новой пролетарской песен — возможно рождение качественно нового сплава — советской массовой песни, в которой есть и мелодическая распевность, и твердая поступь марша, и светлое, оптимистическое мироощущение. Творчество же проколловцев все-таки, думаю, внесло свой неоспоримый вклад в развитие советской массовой песни: они искали новых путей и были первыми.
Александр Давиденко раньше других понял необходимость яркого мелодического начала в массовой музыке. Бывая у него дома, я не раз видел на пюпитре его фортепиано клавиры опер Пуччини.
— Вам нравится итальянская музыка? — спросил я.
Давиденко ответил утвердительно, сказав, что искренность чувств, мелодическое богатство музыки Пуччини дороги ему и что охотно проигрывает его клавиры.
Но, видимо, не пришло еще время, как казалось тогда многим, для музыки красивой, мелодичной, уводящей от «мобилизованности духа». Если бы жизнь Александра не оборвала трагическая случайность (солнечный тепловой удар), то советское музыкальное искусство, думаю, обогатилось бы еще многими прекрасными его сочинениями. Д. Д. Шостакович о нем говорил: «Давиденко был новатор. Объектом его художественного внимания была новая жизнь, новые люди. Для музыкального воплощения этого нового должны были быть найдены новые средства. И пока он жил и писал, он неустанно искал».
Нас с Давиденко особенно сдружило то, что он доверял мне оркестровку своих сочинений; мы вместе принимали участие в конкурсе памяти В. И. Ленина, который проводился Московской консерваторией в 1925 году.
Смерть Владимира Ильича Ленина, потрясшая всю страну, ворвалась и в нашу жизнь глубоким горем. Помню, как на уроке истории в школе, которую я заканчивал в 1924 году, учительница подняла нас и тихим, усталым голосом сказала:
— Дети, случилась большая, непоправимая беда. Умер замечательный человек, руководитель нашей партии — Владимир Ильич Ленин. Почтим его память минутой молчания.
И она заплакала. Мы почувствовали тяжесть случившегося. Некоторые ребята, особенно девочки, тоже утирали слезы, и общее большое горе заполнило наши сердца.