Пионер, 1951 № 05 - страница 14
Тёмной бесформенной массой высились вокруг бесчисленные амбары, сараи, бараки. Куда бы ни глянул Ден Ши-фу, всё принадлежало ему!
Шаркая туфлями, помещик прошёл прямо к амбарам.
- Стой! Кто идёт? - остановил его тревожный голос.
Помещик усмехнулся: Цой - хороший сторож. Недаром Ден Ши-фу выделяет среди других этого сильного, рослого батрака-корейца.
- Сторожишь?
- Моя очередь…
- Стереги, стереги!
Цой охранял склад, на котором были сложены привезённые утром в Далёкую Межу образцы хлопка, купленного помещиком у Го Син-сю. Помещик, исполненный мирного благодушия, остановился:
- Ну, как хлопок?
Он не мог видеть блеска лукавых искорок в глазах паланкинщика:
- Прекрасный хлопок, яснородный господин! Побольше бы такого!
- Это образцы! Я куплю у Го Син-сю три - четыре партии!… - И Ден Ши-фу зашагал дальше, на ходу разыскивая в кармане ключи от амбаров.
Привычным движением руки он отомкнул замок. Запели, заныли заржавевшие петли; в лицо пахнуло сухим запахом риса, пылью, мешками, знакомым запахом большого склада.
В этом амбаре, под крышей которого спокойно можно было бы поместить каменный дом помещика, хранился рис, предназначенный для продажи американцам и англичанам в Гонконге,
Ден Ши-фу вошёл в амбар. Холодок пробежал по его спине. Всегда в такие минуты, когда он оставался наедине с собой и своим добром, чувство необъяснимой сладостной тревоги наполняло всё его существо. Он стоял, невысокий, сухой, в чёрном халате, а вокруг него - справа, и слева, и впереди - лежали горы отборного риса.
Помещик стоял, высоко подняв голову. За его спиной раздавались равномерные шаги ходившего перед дверьми Цоя.
- Эй, огня! - закричал помещик.
Ден Ши-фу только что получил известие, что за рисом могут приехать завтра. Надо было срочно ссыпать его в мешки и сложить в амбаре у выезда из имения.
- Огня для яснородного! - закричал кто-то во дворе.
- В первый амбар огня! - подхватил ещё один голос.
- Эй, Цой! - крикнул Ден Ши-фу. - Созывай людей! Надо пересыпать рис в мешки. Завтра покупатель приедет.
Во дворе, освещенном факелами, уже суетились человеческие фигуры.
Стоя на пороге кухни, один из сторожей крикнул:
- Кресло яснородному! Посредине двора для помещика поставили кресло. Двое батраков, один с факелом в руке, другой - с винтовкой за плечами, встали по обе стороны.
Цзун-Цзунгу и Сю Ли лежали в бараке рядом с Йин Чин. Утомлённые работой, они уснули сразу, как только добрались до цыновок,
Проснувшись от крика, девочки растерялись, не понимая, что случилось.
Цзун-Цзунгу помогла Сю Ли подняться и вместе с другими детьми вышла во двор. После короткого сна голодных и уставших детей пробирала дрожь.
Красно-жёлтое пламя факелов то совсем угасало, то ярко разгоралось. Детям дали в руки мешки. Цзун-Цзунгу вошла в амбар и вместе с Сю Ли стала насыпать зерно в мешки.
- Голова совсем пустая, и всё кружится, кружится перед глазами, - проговорила Сю Ли.
Цзун-Цзунгу не узнавала голоса подружки. Он звенел и, казалось, вот-вот оборвётся.
- Давай я одна буду насыпать… - прошептала Цзун-Цзунгу.
- Нет, нет! - Сю Ли отрицательно покачала головой.
Йин Чин подошла к девочкам.
- Как ты чувствуешь себя, Сю? Сю Ли с благодарностью посмотрела на женщину.
- Ничего, - улыбнулась она одними глазами.
- Осилишь?
- Осилю…
Батрачки в длинных узких штанах, мужчины, дети, сгибаясь под тяжестью мешков, цепочкой ходили от амбара к телегам, подгоняемые окриками помещика, словно ударами нагайки.
Сю Ли дрожала. Ей то было так жарко, что кружилась голова, то холод сжимал ледяными руками всё тело, и зубы выбивали дробь. Кто-то помог Сю Ли взвалить на плечи мешок, и она, согнувшись, потащила его.
- Быстрей! Быстрей!
Худенькая фигурка Сю Ли будто переломилась пополам, девочка пригнулась к самой земле. Цзун-Цзунгу затаила дыхание, ей казалось, что ещё шаг и ещё, и Сю Ли не выдержит, упадёт.
Паланкинщик Цой закричал на Сю Ли:
- Тащи, тащи!
Но незаметно для помещика он помогал девочке. Цой шёл следом за ней и, будто подталкивая, поддерживал мешок. Возвратившись в амбар, Сю Ли молча опустилась на пол.