Письма из Тартара - страница 14

Дезмонд не знал, чего ожидать от этого места и от его владельца, но комната не выглядела тюрьмой. К тому же, опустив глаза к собственной груди, он увидел, что его тело пересекают полосы искусно наложенных повязок. Одна рука всё ещё болела, и, попытавшись ощупать её другой, Дезмонд понял, что ему наложили твёрдую фиксирующую повязку. Судя по тому, насколько аккуратно его перевязали, можно было считать, что это лучшая медицинская помощь, которую могли предоставить в этих местах.

Дезмонд хотел было встать и обойти комнату, но стоило приподняться над подушками, как у него закружилась голова.

А в следующее мгновение дверь приоткрылась, и на пороге появился молодой человек с серебряным подносом в руках.

Дезмонд замер, не в силах шевельнуться, когда на него посмотрели холодные голубые глаза. Бледно-золотые волосы аккуратными локонами лежали на плечах незнакомца и падали на спину до самого пояса. Одеяние его состояло из двух слоёв белой и голубой ткани — нижняя рубашка была сшита из белого шёлка, а лежавшее на плечах блио — из мягкого голубого бархата. Без всяких сомнений этот человек не мог быть слугой или медбратом. И хотя все вещи в комнате были сделаны довольно искусно, Дезмонд сказал бы, что этот молодой мужчина не может быть и местным хозяином — потому что красота его затмевала собой самую тонкую резьбу и могла сравниться разве что с загадочной игрой света под потолком.

Дезмонд не знал, на каком языке говорит этот человек. Устройство связи должно было в кратчайшие сроки расшифровать местный диалект. Хотя сам Дезмонд пока ещё ни с кем не говорил, передатчик должен был фиксировать звуки, пока он лежал без сознания, и Аркан потянулся к одежде, чтобы его отыскать. Он тут же понял, что на нём нет ни футболки, ни плаща, но именно на такой случай передатчик держали не в одежде, а маскировали под универсальный предмет, который мог быть воспринят как личная вещь людьми любых культур — в случае Дезмонда это был серебряный кулон, который он носил на тонкой цепочке под одеждой.

— Добрый день, — первым произнёс незнакомец, очевидно, на своём языке, и осознав, что понимает его, Дезмонд с облегчением вздохнул. — Ты быстро пришёл в себя, — продолжил тот. — Но у тебя было вывихнуто плечо и сломано несколько костей. Я сделал, что мог, но тебе всё ещё не стоит шевелить рукой. Не проверяй! — поспешно окликнул его незнакомец, заметив, что тот намеревается шевельнуть рукой. — Будешь делать глупости — мне придётся тебя связать.

Он поставил поднос на сундук рядом с постелью Дезмонда, а сам опустился на кровать у его ног. Наклонился, двумя руками взял с подноса глиняную чашу и осторожно поднёс к губам больного.

— Пей. Это успокоит боль.

Дезмонд не стал спорить. Сделал небольшой глоток, пытаясь понять, что находится в чаше. Это был горький травяной отвар, но в травах Дезмонд не понимал почти ничего, поэтому решил рискнуть и со второго глотка осушил содержимое до дна.

По телу тут же пробежала волна огня, и Аркан почувствовал себя намного бодрей.

— Меня зовут Дезмонд, — он кашлянул, потому что во рту всё ещё стояла горечь. Секунду Аркан размышлял, что добавить к этому имени. Иногда он называл свою фамилию. Иногда титул, который ему так и не удалось вернуть — герцог дома Аркан. В других местах он назывался младшим магистром Ордена Терс Мадо, а иногда просто говорил, как сейчас: — Я пришёл издалека. Спасибо тебе за твою доброту.

Незнакомец на мгновение прикрыл глаза, беззвучно отвечая на благодарность.

— Моё имя Иарлэйт.

Дезмонду показалось, что тот тоже на мгновение замешкался, прежде чем продолжить:

— Иарлэйт о’Доэрти, лорд Изумрудного Кольца. Я понял, что ты издалека, и надеюсь, в моём доме ты будешь чувствовать себя хорошо.

========== 5 ==========

Под бдительным надзором лорда о’Доэрти, Дезмонд принялся за еду. Хозяин замка принёс ему густую мясную похлёбку и немного овощей. В своих путешествиях Дезмонду приходилось есть не то что похлёбку, но даже ящериц и змей, потому его приятно обрадовало то, что находилось в чашке. Особых сомнений в том, что готовил не этот красивый юноша, у Аркана не было, но на всякий случай он похвалил: